Анна Петровна Дочкина проснулась, по обыкновению, рано. Залеживаться ей было некогда, ведь на её плечах лежало всё хозяйство. С утра нужно было подоить корову, выгнать коз, сходить за водой, приготовить завтрак. Несмотря на все тяготы деревенской жизни, Анна Петровна любила ее. Ей нравились багрово-оранжевые закаты, мягкий шелест листвы, щекочущий ноздри запах душистого сена и ни с чем не сравнимый вкус парного молока. Вот уже три года, как Дочкина осталась одна. Ее муж, Федор Степанович, заядлый охотник, однажды не вернулся из леса. Что с ним случилось, не знал никто. Месяца два велись поиски, но так ничего и не было выяснено. Жив ли он, мертв, Анна Петровна не знала и по сей день.
В первые месяцы она тяжело переживала утрату, но всегда присущая ей особая внутренняя сила и на этот раз помогла справиться с горем, далеко не первым в ее жизни. Анна Петровна уже приближалась к пятидесяти.
Рано появившаяся в волосах седина и сеть мелких морщинок на лице неотвратимо указывали на приближение старости. Все же она оставалась еще довольно красивой женщиной, и несколько местных холостяков не прочь были бы получить такую жену, да хозяйство в придачу. Однако Дочкина редко приглашала гостей после исчезновения мужа и, казалось, совсем ушла в себя.
В то холодное июньское утро Анне Петровне почему-то не хотелось вставать. Она не могла объяснить, почему вот уже несколько дней ее не отпускает какая-то непонятная тревога, смешанная с усталостью, а бремя повседневных забот давит сильнее, чем обычно, и появляется беспричинная апатия. Усилием воли Анна Петровна стряхнула слабость и приступила к обычному трудовому дню. Зоя Васильевна Редькина была весёлой, жизнерадостной хохотушкой лет тридцати шести – тридцати семи. По утрам она просыпалась рано, но не потому, что её ждала работа, а из-за бессонницы. Зоя Васильевна встала, оделась и подошла к окну. Несмотря на ранний час, было уже довольно светло. Редькина решила взять книгу и почитать с полчасика. «Однако прежде не худо проведать Амфитриона», – подумала она. Каково же было её удивление, когда, войдя в комнату мужа, она не обнаружила и следов последнего. В секунду удивление сменилось гневом. «Амфитрион! – закричала она не своим голосом. – Амфитрион!» Зов жены застал почтеннейшего Амфитриона Ферапонтовича Редькина врасплох. Это был маленький человечек лет пятидесяти трех – пятидесяти пяти, с вечно всклокоченной шевелюрой и клинообразной бородкой. Одна из многочисленных слабостей Амфитриона Редькина заключалась в том, что он любил выпить по утрам. Вот и сейчас он, думая, что жена еще спит, тихонько прокрался в кухню, залез в стенной шкаф и осторожно, стараясь не шуметь, извлек початую бутылку «Столичной».
Воровато озираясь в сторону двери, он достал из холодильника соленый огурчик, налил водочки в стакан и уже было приготовился выпить и закусить, как вдруг услышал свое имя. Редькина прервали на самом интересном месте. Амфитрион Ферапонтович слишком хорошо знал, что последует за обнаружением его проделки в кухне. Руки его задрожали, и часть водки пролилась на пол. Когда через минуту Редькина вошла в кухню, ее изумленным глазам предстала следующая картина: Амфитрион сидел на табуретке и чуть ли не плакал. Рядом на столе стоял полупустой стакан, а поодаль сиротливо лежал огурец. Первоначальное желание отругать мужа сменилось улыбкой при виде его жалкого состояния, а через несколько секунд Редькина громко расхохоталась. Уняв смех, она спросила:
