- Выпей-ка лекарское зелье, детка.
Сама матушка Акулина варила. Вот умница, а теперь спать. Утром
будешь почти здорова.
Я вслушивалась в ласковый голос и
послушно глотала горькое варево. Лекарство никогда не бывает
вкусным, зато полезно. Так я себя успокаивала, проваливаясь в
тяжелый сон, навалившийся на меня как черное душное одеяло. Было
жарко, все тело ломило, но даже во сне я верила, что поправлюсь и
все у меня будет хорошо, как и всегда. Подружки называли меня
ходячей удачей, и завидовали моему везению, но видно и ему пришел
конец, но узнала я об этом только серым осенним утром, когда
открыла воспаленные глаза. Я тупо пялилась в потолок и не могла
понять, что с ним не так. Серый каменный, очень высокий с тяжелыми
темными балками, стены из того же камня, маленькое оконце с
решеткой. Я что в тюрьме? Недоумение было столь велико, что я даже
приподнялась на локтях в просторной кровати, в которой лежала под
толстым одеялом, укутанная до самого носа. Голова закружилась, и я
рухнула на большую подушку. Я услышала скрип двери и повернула
голову, распахнув глаза пошире. В дверь вошла монахиня.
- Очнулась, маленькая? Вот и славно!
Святая Анна услышала наши молитвы, и ты пошла на поправку. Болотная
лихорадка отступила. Теперь все будет хорошо, милая! Сейчас умоемся
и покушаешь, выпьешь еще зелье и снова поспишь, - ворковала добрая
женщина. Не высокая, уютно полненькая и с очень милым лицом, сразу
располагающим к себе.
Я только кивнула, не зная, что на
это сказать. Я в монастыре? И что я здесь забыла? Вроде на
экскурсию по святым местам не собиралась, а лежу в келье, правда
просторной. Может это местный лазарет? Где я заболеть умудрилась, а
главное когда? И что я вообще здесь делаю, а где собственно
"здесь"? Монахиня уже вернулась из соседней комнаты, неся небольшой
глиняный тазик с водой, в нем плавала чистая салфетка. Женщина
аккуратно выжала ткань и стала обтирать мое лицо и руки чуть теплой
влажной тряпочкой. Я следила за ее движениями и чуть снова не
провалилась в забытье от шока, увидев крохотные ручки. Мои руки,
руки взрослой женщины за сорокет были ручками маленького ребенка. Я
потеряла дар речи и именно это спасло мне жизнь.
Меня напоили легким бульоном, влили
горькое зелье, и я снова провалилась в сон, уже не такой тяжкий.
Когда я снова проснулась были сумерки. Утро или вечер? Да не важно!
Важно, что я вспомнила, что ехала на дачу на своей малолитражке Киа
и не доехала, потому что мне на встречу выскочила огромная фура,
похоронившая мою машину под собой и меня вместе с ней, а очнулась я
здесь. Кто я теперь? Что делать? Не понятно. Я теперь меленькая
девочка, это первое, что я определила, пощупав себя под одеялом,
снова уставилась на крохотные ручки, подергала себя за тоненькую
свалявшуюся косичку неопределенно грязно-серого цвета. Ночнушка
была допотопной, простой и широкой из небеленого полотна с длинными
рукавами. Впрочем, раз я в монастыре, то шелка и бархат отменяются.
И в каком я здесь статусе? Воспитанница, послушница или просто
заболевшая какой-то лихорадкой, которую отдали на лечение? Как бы
все узнать и не спалиться? Вот в чем вопрос. Значит молчать и
слушать, больше вариантов нет. Никто не поверит в переселение душ,
да я и сама бы не поверила, если бы все не было настолько очевидно
и случилось не со мной. Ну и главный вопрос: я на Земле или уже
нет?!
Любой человек мира Земля, любящий
книги или смотрящий аниме и фильмы фэнтези, знал о попаданцах. Во
времени, в другой мир, в другое тело, да вариантов куча. Даже в
тела животных умудрялись попадать наши бедные соотечественники. Я
хотя бы человек, а не бездомная кошка или хрюшка. Опять же девочка,
не мальчик. Есть шанс вырасти во взрослую девушку, так что все не
так и плохо. Если я на Земле, вообще нет проблем. Мой счет на
предъявителя я прекрасно помнила наизусть, пока вырасту набегут
приличные проценты. Даже если я сирота не страшно. Детский дом не
сахар, конечно, ну похожу в школу еще разок, переживу, второй раз
учиться будет легко и в ВУЗ поступлю без проблем. В общем-то все не
плохо, в любом случае я жива. А вот если это не мой мир?
