Говоря о защите власти средствами уголовного права, необходимо исходить из широкого и узкого понимания данного обстоятельства. По сути, все правовые акты в первую очередь так или иначе охраняли власть, ее интересы и интересы ее представителей, а уж затем – иные ценности, признанные таковыми правящим классом. В то же время в указанных правовых памятниках выделялась специальная группа норм, которые имели цель непосредственной защиты власти в лице верховного правителя – государя.
Разумеется, власть как таковая представляет социальную ценность, и в связи с этим не было и нет ни одного государства, в котором не обеспечивалась бы ее неприкосновенность, в том числе уголовно-правовыми средствами. Однако сферы криминализации даже в одной стране при единой форме правления имеют существенные различия, что заметно при сопоставлении правовых памятников разных периодов развития России. Если в древние времена все преступления против власти сводились к посягательству на князя, а затем царствующую особу, то в XX в. перечень этих деяний пополнился новыми, ранее неизвестными видами преступлений – антиправительственной агитацией и революционной деятельностью.
В отличие от так называемой ядерной преступности (т. е. преступлений, образующих ядро преступности независимо от исторических, политических, экономических и других общественных условий, например убийств, изнасилований, хищений и т. д.) преступления против государственной власти составляют так называемую периферийную преступность, т. е. деяния, которые являются зависимыми от внешних условий, нормативная регламентация уголовной ответственности за их совершение отличается существенной изменчивостью. Особенно это заметно по законодательству времени социальных катаклизмов. Сказанное позволяет высказать утверждение: криминализация деяния против власти не всегда означает признание его объективно общественно опасным, т. е. причиняющим или способным причинить вред общественным отношениям. Некоторые деяния объявлены преступными только потому, что были направлены против угнетения народа господствующим классом; другими словами, таким образом власть стремилась удержать свое господство. Именно поэтому многие нормы правовых памятников, особенно Уголовного уложения 1903 г., а также первых лет советской власти являются откровенно реакционными.
Уголовный кодекс РФ внес существенные изменения в правовую регламентацию ответственности за преступления против власти. Вместе с тем многие исследователи подчеркивают, что уголовно-правовые нормы требуют совершенствования. Подобного рода задача невыполнима без учета современного состояния законодательства в этой части зарубежных стран. Реализация интегративной функции компаративистики способствует гармонизации и унификации уголовно-правовых норм, разработке уголовного законодательства исходя из зарубежного опыта. Сказанное, в частности, относится к вопросам признания главы государства самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны и др.
Наконец, судебная практика испытывает серьезные трудности в квалификации преступлений против власти, отграничения их от смежных деяний. Это обусловлено рядом обстоятельств, в том числе несовершенством уголовно-правовых установлений, слабым теоретическим и методическим сопровождением правоприменительной практики. Теоретические исследования проблем уголовно-правовой охраны власти ограничиваются конкретными преступлениями (группами преступлений), что не позволяет системно взглянуть на имеющиеся проблемы в правовом регулировании ответственности за посягательства на нее, и как следствие – выработать комплекс научно обоснованных, социально приемлемых предложений для совершенствования законодательства и правоприменительной практики. Многие вопросы в теории уголовного права до сих пор остаются дискуссионными.
