Современные социально-экономические преобразования в Российской Федерации, характеризующиеся, прежде всего, развитием рыночных отношений, становлением частной формы собственности, предопределили необходимость установления четкого водораздела между публичной и частной сферами жизнедеятельности человека.
Известно, что экономика и право – взаимообусловленные явления общественной жизни. При интенсивном развитии экономических отношений важным является их адекватное правовое регулирование. В связи с этим приобретают актуальность вопросы регламентации ответственности за преступления, совершаемые служащими коммерческих и иных (некоммерческих) организаций, а также проблемы отграничения указанных посягательств от смежных деяний.
До принятия в 1996 г. нового УК РФ правоприменительная практика по данной категории дел не отличалась единообразием. В одних случаях служащие коммерческих и иных организаций привлекались к уголовной ответственности за должностные преступления, в других – дела в отношении них прекращались за отсутствием состава преступления. Это обусловило необходимость срочного пересмотра многих положений, которые сложились в советском уголовном праве и отражались в ранее действовавшем законодательстве, в частности понятий должностного лица и должностного преступления. Вместе с тем нужно было решить и проблему уголовной ответственности лиц, выполняющих свои служебные обязанности в коммерческих и иных организациях. Все эти вопросы нельзя было отрегулировать в рамках прежнего УК РСФСР, который в силу объективных причин уже не мог адекватно отражать происходящие в стране социально-политические и экономические процессы.
Отмеченные обстоятельства не остались незамеченными российским законодателем, который в новом УК РФ уделил особое внимание противоправным деяниям субъектов, злоупотребляющих полномочиями по службе в коммерческих и иных организациях, как с точки зрения их перечня, так и определения места, занимаемого ими в системе Особенной части уголовного закона. Первое нашло свое выражение в преобразовании ранее известных составов преступлений для нужд криминализации некоторых форм негативного поведения в негосударственной сфере, а второе – в обособлении в отдельной главе ряда составов, посвященных посягательствам на интересы службы в коммерческих и иных организациях. Таким образом, в действующем уголовном законодательстве была проведена дифференциация ответственности лиц, состоящих на государственной службе или на службе в органах местного самоуправления, и иных служащих. Соответственно, в нем появились две главы – гл. 23 «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях», помещенная в раздел VIII УК «Преступления в сфере экономики», и гл. 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» в разделе X УК «Преступления против государственной власти».
Новизна законодательного решения вызвала естественные трудности в следственной и судебной практике при оценке деяний, предусмотренных гл. 23 УК, что вызвало настоятельную потребность в их изучении. За истекшие десять лет действия УК РФ в теории и практике не сложилось единых взглядов на многие вопросы, связанные с реализацией уголовно-правовых норм об ответственности за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Правоприменительная практика и научный анализ данных нормативных установлений выявили многочисленные законодательные недоработки закрепленных в них положений.
Недостаточная эффективность уголовно-правовых норм, а также неудовлетворительная работа органов уголовной юстиции в значительной мере предопределили рост преступлений, совершаемых служащими коммерческих и иных организаций (в период с 1997 по 2011 г. количество зарегистрированных преступлений, предусмотренных гл. 23 УК, возросло более чем в 5 раз). Безусловно, указанные обстоятельства негативно отражаются на превентивной роли уголовного законодательства. Оно перестает выполнять задачу предупреждения новых преступлений.
