Ирония судьбы заключалась в том, что я всегда боялась летать.
Всегда. С того момента, как достаточно повзрослела, чтобы думать об этом.
Это казалось мне противоречащим здравому смыслу. И даже немного самонадеянным. Зачем стремиться вверх, когда сила притяжения явно хочет оставить нас на земле?
Когда я училась в колледже, родители как-то решили отправиться со мной и моей старшей сестрой Китти на Гавайи. Я боялась полета с той минуты, когда они сообщили нам об этом, до самого нашего возвращения домой. Выражение «лететь на Гавайи» мне казалось эквивалентным выражению «утонуть в океане». За неделю до поездки я уже начала планировать стратегию выживания. Как-то ночью, когда все легли спать, я пробралась в комнату Китти и залезла к ней в кровать.
Я училась на первом курсе, а она уже заканчивала колледж, поэтому я очень дорожила ее мнением.
– Каков будет план? – решительно спросила я.
Она лежала, зарывшись лицом в подушку.
– План чего?
– Когда самолет упадет.
Сестра открыла один глаз:
– Упадет куда?
– В океан. По пути на Гавайи.
Она секунду смотрела мне в глаза.
– Этого не случится.
– У меня плохое предчувствие, – сказала я.
– Ты нас сглазишь.
– Я серьезно. Нам нужно выработать стратегию выживания.
Китти протянула руку и потрепала мою челку:
– Стратегии выживания не существует.
– Должна существовать.
– Нет. – Она покачала головой. – Потому что, если мы не упадем, нам она не нужна. А если упадем… – Она сделала паузу, чтобы я сама могла домыслить ее фразу.
– Нам она уже не будет нужна?
Китти кивнула:
– Мы просто будем мертвыми. – И она щелкнула пальцами.
– Тебе это кажется таким простым?
– Умереть просто. Тяжело не умирать.
– Похоже, в этом что-то есть.
Она закрыла глаза.
– Конечно, ведь это я мозговой центр семьи.
– Я думала, что это я мозговой центр, – сказала я, слегка подталкивая ее локтем.
Сестра перевернулась на другой бок.
– Ты сама знаешь, что ты наша красавица.
Невероятно, но мы пережили эту поездку.
Точно так же невероятно я пережила после этого много других перелетов, никогда не сталкиваясь ни с чем более опасным, чем турбулентность. Я читала статистику о том, что самолеты – самый безопасный вид транспорта, безопаснее автомобилей, поездов и гондол. Я даже как-то проходила стажировку в офисе, расположенном прямо рядом с международным аэропортом, и наблюдала целый день за тем, как безо всяких проблем взлетают и садятся самолеты. Я была должна давно забыть свои страхи.
Но меня никогда не покидало чувство, что слова «лететь» и «разбиться» были в некотором роде синонимами.
Теперь, спустя годы, я встречалась – с самыми серьезными намерениями – с парнем, который со дня на день должен был получить лицензию пилота. Наши отношения были настолько серьезными, что в эту конкретную субботу, когда мы собирались отпраздновать мое почти официальное поступление на работу моей мечты, я не могла отделаться от предчувствия, что мне сделают предложение. В любую минуту.
Именно поэтому я надела летнее черное платье с открытыми плечами.
Если бы я задумалась над этим, я могла бы усомниться, что мой бойфренд, невероятно подтянутый и очаровательный Чарльз Филипп Данбар, сможет быть идеальным спутником во всех отношениях, учитывая, каким энтузиастом авиаполетов он был. Чип никогда не задумывался над опасностью полетов – или вообще над опасностью делать что-нибудь рискованное, например, плавать с аквалангом или прыгать с тарзанкой. У него была неистребимая вера в упорядоченность вселенной и непоколебимость принципов физики, равно как и в право человека изменять эти принципы по своему желанию.
