Сильная пощечина отправила её измученное тело на твердый и
холодный пол.
Из треснувшей губы потекла ярко-алая струйка крови, замазывая
одежду и разбрызгиваясь по бетону .
- Ты, сука, детей куда дела то? А? Где их спрятала? Лучше
по-хорошему скажи, пока я ещё добрый. А то ведь разозлюсь и убью
тебя к чертовой матери. Я ведь в любом случае найду их. Или ты на
Венского рассчитываешь? Типа придет, спасёт от злых
дядечек и будете вы жить долго и счастливо?
Мужчина наклонился к ней и намотав её волосы на свою руку,
дернул вверх, поднимая лицо. Именно в этот момент за всю
свою жизнь она впервые пожалела о том, что у неё такие длинные
волосы. Её гордость, единственное что она любила в себе. А
сейчас казалось, что эти проклятые волосы преподносили на
блюдечке ещё одну болевую точку, на которую теперь можно было
нажимать со всей силы злобы и ненависти, исходящей от мужчины.
Теперь она могла до мельчайших подробностей рассказать что
испытывали люди, с которых снимали скальп на живую.
- Так вот, не будет тебя искать Венский. - злобно прошипел он,
заставляя начать судорожно сглатывать слюну и пытаясь сдержать
рвотные позывы от тошнотворного запах алкоголя и табака изо
рта её мучителя.
- Ты ведь ему на хрен не сдалась. У него таких
подстилок как ты, знаешь сколько?
А вот сейчас боль где-то в душе: накатывает огромными
волнами, заставляя все внутренности сжаться, а потом
разлететься на мелкие куски плоти. И это оказалось
намного больнее в сто раз. Даже хуже физической боли, к
которой тело, казалось уже начало приспосабливаться и
привыкать.
Да, черт возьми! Она прекрасно знает сколько их! Да и не
только знает, но и периодически имеет честь лицезреть их во всей
их красоте и многочисленности. Именно поэтому так и больно.
Знать, что ты была всего лишь одной из этой вереницы женщин. Хотя с
её внешностью удивительно, как она вообще попала в этот
список.
- Там где я их оставила, их уже нет. И везут к Венскому. Хотя
уже наверное довезли. Так что ничего у тебя не получится, даже если
я скажу. А я не скажу, мразь. Поэтому давай уже или отпускай, или
убивай. Не трать ни своё, ни мое время.
От движений губ кровь полилась сильнее. Не отрывая глаз от
неё, он злобно оскалился:
- А ты не надейся на скорую смерть, дорогуша. Сначала мальчики с
тобой развлекутся. А потом, если ещё сама не сдохнешь, мы тебе и
поможем.
И, протащив меня за волосы по полу до места где стоял
топчан с убогим одеялом, выполняющий роль спального места, со всей
силы кинул меня на него.
Ударившись головой об стенку, я начала отключаться. И сквозь
нарастающий гул в ушах услышала приближающиеся шаги и голос этого
выродка:
- Развлекайтесь, мальчики. Только потом убрать и чтоб
никаких следов за собой не оставлять.
- Обижаешь, босс. Не первый год замужем - мерзкое
похихикивание в ответ - да даже и не второй.
Я смотрела сквозь мелкие черные точки в глазах на две мужские
фигуры, подходящие ко мне. И благодарила бога за то, что
через пару секунд вырублюсь и не почувствую уже ничего из того
кошмара, что ожидает меня от этих уродов.
Перед полным отключением сознания я всё таки прохрипела сквозь
зубы:
- Что б вы все сдохли, твари...
- Свет, ну Свет! Ну займи сотню на неделю. Клянусь, отдам
максимум через десять дней. Я дрова у Семёновны колоть буду. Она
обещала половину в первый же день дать. Так я тебе сразу
принесу.
Я посмотрела на просящего мужчину.
Местный алкаш, один из нескольких в нашей деревни. Запитое, опухшее
лицо вызывало только отвращение и чувство брезгливости. Определить
возраст не сможешь, даже если постараешься: то ли тридцать, то ли
семьдесят. А запах, исходящий от одежды и тела, которое не знало
воды уже как минимум месяца два или три, заставило меня начать
дышать ртом. От чего мой голос стал звучать так словно у меня
простуда:
