Новый сборник рассказов «Ультрафиолет» я предлагаю своим читателям, заблудившимся в эпизодах «В лесу было накурено…».
Здесь только новые рассказы, написанные в последнее время, – о людях с аномальными закидонами. Я не специально выбирал персонажей с некоторыми отклонениями от нормы. Время ненормальное, а люди в нем живут и, чтобы не сойти с ума, привыкают к новым ролям.
Когда-то Василий Аксенов, в далеком 61-м году, вышел на пляж в Юрмале и увидел, что все читают его первую повесть «Звездный билет». Весь пляж был покрыт обложками журнала «Юность».
Я хочу, чтобы сборник «Ультрафиолет» своими невидимыми лучами проник из тьмы и мои читатели укрывались им на пляжах Анталии, Шармэль-Шейха, Хургады и, конечно, Сочи, Крыма и Борисовских прудов.
У Сергеева случилось несчастье: жена его Люся – многолетняя потерпевшая от его внебрачных игр – ответила неадекватно и асимметрично.
Брак Сергеевых зависти окружающих не вызывал: они давно уже не ходили, обнявшись, рука об руку, но приличия соблюдали, драк и криков почти не было, общая постель их связывала только одеялом, но на людях, в редкие выходы в гости, они выглядели неплохо – танцевать, слава Богу, не пытались и не теребили на виду сплетенные пальцы.
Двадцать лет вместе – неплохой результат, если не смотреть в корень. Если же его извлечь, может получиться мнимое число. Ненависти и тектонических противоречий не было, но и страсть испарилась, как летучая жидкость в опытах, где в осадке только тяжелые металлы, свинцовая тоска и кварцевый песок забвения.
Дочь выросла, живет в Лондоне, кроме кредитной карты, ее ничего с родителями не связывает. Работает, строит свою английскую жизнь, пытается полюбить менеджера по продаже газонокосилок, но он еще не выплатил за дом и жениться не хочет.
Папа Сергеев работает в медиабизнесе, сам давно не пишет, продает и покупает газеты в интересах сырьевого монстра, деньги есть, бабы тоже, все нормально, если бы не эта новость от жены соратника из турецкого курорта Кемер.
Она прислала мужу по е-мейлу фотографии, где сергеевская жена на пенной дискотеке тает в руках инструктора по дайвингу, молодого мускулистого жлоба с явными признаками жиголо.
Сергеев посмотрел на этот османско-русский альянс и сразу позвонил Люсе, чтобы развеять дурной сон. Телефон она взяла сразу, голос был бодр, и она защебетала, что у нее все хорошо, она похудела и погода хорошая.
– Танцуешь? – сдерживая себя, спросил Сергеев.
Она, не запинаясь, ответила:
– Какие танцы! Здесь одни дети. А что?
– Видел тебя во сне в руках местного урода в неприличной позе, ты смотри там, не забывай, сколько тебе лет, выглядишь смешно, не теряй лица, – твердо сказал Сергеев и нажал отбой.
Своего лица в сауне, где он был вчера, он не вспомнил: чего на него смотреть, каждый день видел, лицо как лицо, да и случай другой – он из бани вышел и забыл, что там было, – чистая физкультура, никаких чувств.
Жена прилетала на следующий день. Он поехал в аэропорт с плохим ощущением, фотографии лежали в бардачке, он иногда их вынимал и не мог взять в толк, зачем ей это надо.
Ревностью он не страдал лет пятнадцать. Чего страдать, если повода нет, да и Люська всегда вела себя хорошо – не принято было в их кругу бабам шастать. Дом, дети, семья – так наебешься дома, что своего не захочешь. Потом времена изменились, деньги появились на тряпки и салоны, с работы ушла, но привычка осталась. Иногда мужики смотрели на улице, но не подходили, думали: у такой все есть. А что есть? Муж мимо смотрит, хрен дождешься, когда лапу протянет после пьяных похождений.
На подъезде к Шереметьево раздался звонок – звонила жена. Скороговоркой на одном дыхании проквакала, что задерживается, попросила положить денег на карту и на телефон, и все. Сергеев онемел от такой наглости, нажал на педаль, влетел в аэропорт и двинулся в кассы за билетом в этот ебаный Кемер, где его жена сошла с ума и ей требовалась срочная госпитализация по месту жительства.
