12 сентября. Хелена. Мадрид
Вас приветствует радиостанция «Сигма» с ежедневной программой «Сказка на ночь». Наш спонсор – салон красоты «Люкс»: ваша красота – наша забота. Известно, что за сутки человек выделяет количество тепла, достаточное, чтоб довести до кипения 33 литра ледяной воды. Героине нашего рассказа понадобится гораздо меньше времени, чтоб дойти до точки кипения.
Наш школьный физрук по фамилии Дитя любил повторять, что из любой неприятной ситуации нужно выходить с улыбкой. Спустя время Дитя посадили за то, что он регулярно имел двенадцатилетних мальчиков, которые, в свою очередь, имели лишь малозащищенный социальный статус. Когда за ним пришли менты, он не улыбался. Но слова физрука крепко застряли у меня голове. У меня просто страсть к подобным когнитивным искажениям. Поэтому сейчас я стою в переполненном автобусе, пытающемся выбраться на Конча-Эспина, опаздываю на работу (в который раз, puta!), дышу в себорейный затылок пышнотелой сеньоры и улыбаюсь. Завтрак я проспала, так что улыбка получается не комиссурная, которую я демонстрирую обычно (уголки рта подняты вверх и в стороны, открытые верхние зубы, пример – Дженнифер Анистон), а более хищная, с поэтическим названием «крыло чайки» (характеризуется показом клыков, при этом форма губ похожа на ромб, пример – Шэрон Стоун). Нет, наверное, даже не улыбаюсь, а просто скалюсь (мышцы вокруг глаз не сокращаются), даром растрачивая в себорейную затылочную безглазость блеск своих тщательно отбеливаемых зубов и зарабатывая морщины в носогубных складках. А чья-то рука в это время уверенно и неторопливо шарит по моей заднице.
Будто проводит инвентаризацию, урод, проверяя – а все ли на месте? Там-то все на месте, а я вот даже пошевелиться не могу из-за тесноты, стою, краснею-бледнею, сжимаю кулаки, но рефлекторно продолжаю скалиться. В детстве я никак не могла постигнуть суть поговорки, которой бабушка сопровождала мой выход из ванной – «твоя попа – как орех, так и просится на грех». Спустя время я все поняла и про свою попу, и про грех. И про таких вот hijosdeputa[1] в общественном транспорте.
Существенную часть начальной фазы моего дыхания составляют эфирные масла и спиртовая субстанция приторных духόв, коими щедро намазана шея дамы передо мной, и мне все больше хочется превратиться в облигатного анаэроба и ближайшие полчаса жить при отсутствии свободного кислорода. Помню, так когда-то пахли духи «Шахерезада». В Украине их делали две фабрики. Эти духи, вероятно, содержали натуральные компоненты, потому что через год портились, и их можно было спокойно выкидывать. Рука продолжает меня мацать (интересно, как это слово соотносится с еврейскими опресноками?), а я то напрягаю ягодицы, то сжимаю зубы. Скалюсь, puta, пытаюсь отвлечься… Вот у мужчины слева профиль Боярского, только в усах удали нет, зато пиджак у него ручной работы. В каждый сантиметр отстрочки плечевого шва входит ровно десять стежков. Каждый стежок – ровно два миллиметра. Идеальный шов. А ткань, кажется, Dormeuil, из коллекции прошлого года, а может, даже и этого. Любит себя Боярский, балует. Неудивительно, что от него пахнет сексом. Таким… утренним, впопыхах, из-за которого и кофе сбежал, и завтрак остыл, и такси решил не ждать, да и рубашку надел вчерашнюю – «кентовский» воротничок (в зазор между воротником и шеей должен свободно помещаться указательный палец) потемнел на сгибе.
Joder[2], гребаная рука, зачем же ритмично-то так? Два раза сжимает ягодицу, затем погладит слегка, потом легонько шлепнет и снова сжимает… Puuutaaaa! Неужели мы проехали всего лишь сто метров? Fuck, снова светофор… Ничего-ничего, пусть только автобус остановится. Тогда этот мaricon
