Темнота окутала землю неожиданно быстро. Слились в чёрную полосу проплывающие мимо берега реки, заметно потемнели тревожно шепчущие что-то водные струи, лишь островки пены продолжали сереть в наступившем мраке.
– Рано что-то… – озадаченно протянул Сергей.
Гондола катамарана, на которой он устроился, проседала всё глубже, воздух из прорвавшегося мешка продолжал выходить, и Востриков погрузился в воду чуть ли не по пояс.
– Вечер же… – отозвалась Елена, чтобы хоть что-то сказать.
Молчать уже было невмоготу, непонятно откуда взявшееся беспокойство не отпускало, давило на сердце.
– Вечер вечером, но до захода солнца ещё больше часа, – откликнулся Сергей.
– Ай, перестань! – разлепила губы Анна. – Хронометр твой ни в одну починку не примут, а наши с Ленкой часы нахлебались воды по самое не могу… И не нужно говорить о внутреннем чувстве времени, у меня такое ощущение, что мы уже неделю по этой чёртовой реке плетёмся…
– Всё равно ничего не понимаю, – миролюбиво пояснил Востриков. – Как ни крути, а до темноты нас должно было донести до жилых мест. Течение приличное и вообще…
– Вообще!.. – перебила его Анна. – Ясно же, что драндулет наш ползёт медленнее, чем мы рассчитывали. Твоя гондола почти затонула, да и нас с Ленкой вода уже вовсю захлёстывает. На поперечины я и смотреть боюсь, того и гляди совсем разойдутся. Придёт полная хана нашему плавсредству, что делать будем?
– Не боись! – Сергей улыбнулся, но бодрость его выглядела слишком искусственно. – Этот старичок нам ещё послужит. В крайнем случае на берег выберемся…
– Отличная идея! – фыркнула Анна. – На этакую крутизну и с двумя-то руками чёрта с два заберёшься, а уж с одной…
– Ты как себя чувствуешь, кстати? – обеспокоенно спросил Востриков.
Анна подавила всё более нарастающее раздражение, постаралась посмотреть в сторону мужа как можно ласковее.
– Терпимо… – она пошевелила пальцами обмотанной руки. – Перелома точно нет, да и на вывих не похоже. Скорее всего, сильный ушиб, скоро пройдёт.
– Ты, подруга, поаккуратнее всё же… – подала голос Ленка, предпочитавшая не вмешиваться до этого в диалог супругов. – Слушай, Серёжка, на каком берегу деревня эта, как её там?..
– Ахтимнеево, – откликнулся Востриков. – На правом.
– Придумали же имечко… – неизвестно кому пожаловалась Елена, потом озабоченно произнесла: – А нас влево отжимает…
– Заметил уже, – сварливо отозвался Серёга. – А что делать? Выгребать поперёк течения мы едва ли сможем. Да и смысла в этом пока не вижу. Покажется деревня, тогда уж…
– Подозреваю, что Ахтимнеево это освещено хуже Красного проспекта! – фыркнула Ленка. – Как бы нас мимо не пронесло, не видно уже ни фига. Хотя, честно говоря, и мне казалось, что до заката ещё прорва времени…
Договорить не успела. Что-то зашуршало под днищем совсем просевшей в воду гондолы Сергея. Толчок – и сразу же затрещали поперечины.
Елена соскользнула в воду, с силой надавила на гондолу, которую тянуло к стрежню, стараясь не дать хлипкому сооружению окончательно развалиться. К счастью, здесь оказалось неглубоко, ноги твёрдо встали на дно.
– Сиди! – прикрикнул на Анну Востриков, уже оказавшийся рядом. – Мель, что ли?..
Совместными усилиями они оттолкнули катамаран к мрачно нависающему над головами берегу. Течение здесь почти не ощущалось.
– Бухточка, – констатировал Сергей. – Сейчас посмотрю, куда нас занесло.
Он похлюпал к берегу. Анна молчала, вцепившись левой рукой в ремень гондолы. Ленка попыталась осмотреться. Нечего не видно. Чёрный берег, чёрная вода. Нет, похоже, ближе к середине реки что-то просматривается…
– Здесь промоина! – крикнул невидимый в темноте Серёга. – Похоже, русло пересохшего ручья. Крутизна, и песок под ногами плывёт…
