Полуночный сумрак, окутавший дворцовые сады и видневшийся за оградой реликтовый лес, время от времени прорезали лучи холодного света, струившегося сквозь прорехи в облачном одеяле. Забористый ветер лишь изредка колыхал купола раскидистых крон стоявших за оградой реликтовых дубов. Весь дворцовый двор беззаботно пребывал в стране ночных грёз, и лишь редкие стражники несли свой неотчуждаемый долг по охране родового гнезда монарших особ.
Безмятежность и покой, в которых пребывал дворец в эту ночь и несчётное множество предшествующих, прерывали надрывные шаги двух блуждающих силуэтов. Столько раз прокручивая мысли о побеге и мечтая о таком близком и в тоже время недостижимо дальнем мире за стенами Колыбели, Роза по обыкновению была готова вот-вот уснуть, и лишь тянувшая её изо всех сил за собой Кони не давала ей вновь забыться чудным медовым сном.
Всегда столь трепетно следовавшая всем указаниям Его Святейшества Александра, кардинала Церкви в этих землях и воспитателя молодой принцессы Розалины, придворная фрейлина Констанция сейчас вела себя из ряда вон безрассудно. Сама себе отдавая в том отчёт, она зареклась в том, что выскажет ему всё, что думает по прошествии всей этой безумной оказии. Если конечно всё выйдет. Она ни за что не ввязалась бы в эту авантюру, а других слов для текущего плана у девушки не находилось, но как можно отказать… Для Розы она была не просто очередной служанкой, а надёжной камеристкой, помогавшей монаршей особе почти всегда и во всём. И даже больше – ближайшей подругой и может быть даже заботливой старшей сестрой, которой принцесса могла доверить самые сокровенные тайны и мысли. Но даже так происходившее в эту ночь до сих пор для обеих девушек представало чем-то абсолютно неправдоподобным, невозможным и даже пугающим. Обговоренный десятки раз план побега от спальни принцессы до стены дворцового сада в данный момент представал не исполнимым и сумасбродным. Страх и волнение окутывали подруг шаг за шагом.
По пути от покоев молодой принцессы в центральной части дворца, Кони, держа в левой руке смотанный пеньковый канат, с трудом раздобытый в кладовой накануне, а в правой руке – ладонь своей знатной спутницы, то и дело оглядывалась, с каждым разом, как загоняемая ездоком лощадь, пришпоривала шаг. В тлевших на стенах масляных фонарях беглецам мерещилась неотвратимая угроза провала своего дерзкого плана, заставляя трепетать при виде колыхающихся теней и внезапных шорохов в почти необжитом дворце.
– Почему? Почему ты нам помогаешь? – прерывисто промямлила Роза во время остановки у одного из коридорных поворотов.
– О чём Вы, госпожа? – выглядывая за угол и проверяя нет ли впереди редких, но не слепых стражников прошептала Кони.
– Почему помогаешь нам с побегом? Почему не сообщила дяде Алу? – пролепетала Роза, уставившись в мраморный пол, устланный сатиновыми кармалиновыми коврами.
Розе было стыдно признавать, но она допускала мысль, что дружба для Кони менее ценна, чем исполнительное следование указаниями Его Святейшества. То было лишь испуганное, помутненное сознание девушки, которую хотят выдать замуж за дурного человека, и ту которую обрекли на то одни из самых близких людей. Той, которой предложили ещё более ужасную альтернативу. Мотнув головой словно скинув невидимую вуаль нехарактерной подозрительности и возвращая привычное простодушие и чувственный оптимизм, Роза уже не ждала ответа от подруги, хоть он и последовал.
– Его Святейшество приказал мне заботиться о Вашем благе и делать для этого всё возможное – повернувшись к Розе сказала фрейлина, сверкая отражённым в черных глазах фонарным огоньком – именно этим я в данный момент и занимаюсь.
