Время тянулось в морском замке как
липкий мед. Тягуче ползло, как всегда бывало с приходом осени.
Место главы рода пустовало. Махна Вечный так и не появился, оставив
детей своих в полном неведении. Младшие убежали с обеда первыми,
кто-то случайно задел вилку локтем, пронзив молчание в зале звонким
скрежетом, кто-то унес лакомый кусочек с собой на улицу. Еда
вкуснее на свежем воздухе, а не в старой и сырой от высокой
влажности столовой.
Старшие дети вяло ковыряли вилками
рыбное филе, косясь друг на друга. Первым не выдержал Хрут.
Горячность его рассудка всегда уступала холодности морского
характера. Он не был похож ни на отца, ни на братьев, но в чем-то
был даже этому рад.
— А я не прочь размяться, —
размазывая маслянистый рыбий сок по тарелке произнес Хрут. — Илей,
когда мы в последний раз проводили Добис? — повернулся к брату, —
когда вы поженились?
Илей что-то шепнул жене на ушко и та
заулыбалась, смущенно отводя взгляд. Неспешность женщины, носящей
под сердцем дитя, заставляла мужчин ей сочувствовать. Но Крена
стойко принимала свое положение - она очень хотела детей и
наслаждалась тяжестью живота, налитостью грудей и неспешностью
мыслей. Илей тоже поднялся и протянул руку жене. Хрут искоса
наблюдал. Он не любил, когда женщины принимали участие в мужских
разговорах, но к избраннице брата привык. Ему нравилась ее
кротость, учтивость и простота, но на этом ее притягательность
обрывалась: Хрут не заглядывался на чужих жен, в его характере
имелись более дерзкие замашки. Так он думал.
— Желаешь победить? — Илей присел на
свое место, следя за удаляющейся фигурой жены, и только после того
как она скрылась из виду, вдоволь отпил вина из бокала.
Взгляд, пронизанный трепетом и
сосредоточенностью, исчез, и тогда мужчина смог расслабился. Как бы
он ни был счастлив, а мысленно все равно боялся самого худшего. И
вдали от жены чувствовал, как с плеч его спадает груз
усталости.
— Как и всегда! — растянул губы в
усмешке Хрут, крутя нож в руках.
Братья усмехнулись и вместе отпили
вина.
— Посмотрим, в этот раз у тебя будет
новый соперник! — Олли переложил хвост блестящих волос со спины на
плечо, красуясь.
Элегантный и утонченный молодой
мужчина терялся в догадках и уже не единожды представлял писаную
красавицу. С черными волосами и льдистыми глазами, высокую и
статную, такую же, как его мать.
— Она уродка, раз не нашла никого в
Птице, — припечатал безразлично Ригир, избавляясь языком от
кусочков пищи, налипших на зубы.
— Да-да, — грустно задумался Олли
снова сомневаясь, — отец слишком быстро согласился!
Илей как самый мудрый и самый
опытный из всех без сомнения развенчал сплетни:
— Глупости! — Вино немного развязало
его язык, и он, почувствовав себя мастером женской красоты, сказал
больше необходимого. — Я видел ее портрет. Необычная, не наша
масть, но такая… — он запнулся, а Олли, умирая от любопытства, не
давал договорить.
— Чарующая?
— Нет, — улыбнулся глазами Илей,
качая головой.
Остальным тоже было любопытно
узнать, какая все-таки заморская невеста, но они терпеливо
слушали.
— Удивляющая? Прекрасная? — не
унимался Олли, обдумывая, какое слово еще может подойти к его
будущей жене.
— Чистая, — наконец подобрал слово
Илей.
Он сказал это "чистая" так, словно
то была заморска сладость. Благоговейно подарил это знание, этот
секрет, словно самый хрупкий подарок. Но Олли задумался. Чистая,
только и всего. Какая же принцесса не будет чистой? Только та,
которая живет в болоте… Эти мысли его ужасно раздосадовали.
— Отец согласился лишь потому, что
зараза может дойти и до нас. — Завершил Илей.
— Мы окружены морем, — в несогласии
Хрут опустил уголки губ вниз, будто съел что-то кислое, — ничего до
нас не дойдет. — надменно поднял брови он, отчего на его лбу
образовалась складка.
