-
И ты не боишься оставлять с ней Мэгги? – вполголоса спросила Люси, глядя на
Свету, которая сидела у окна в качалке с дочкой на руках.
За
два с лишним года в Англии она привыкла к этому имени. Люси, графиня Скайворт.
Странное существо Lyudmila Dunner из российского загранпаспорта – это словно
совсем другой человек. Люська – так звала ее только Светка. Звала… Будет ли еще
когда-нибудь звать?
Больше
двух месяцев, с того самого дня, когда родилась Мэгги, Света не разговаривала
ни с кем. Вообще ни с кем. Да что там не разговаривала – не реагировала ни на
кого, кроме Мэгги. Что с ней случилось, не мог сказать ни один врач. Она словно
укрылась в неприступной крепости, подняла мосты и заперла ворота.
Люси
вспомнила, как Света пришла навестить ее в клинику на следующий день после
рождения Юджина. Веселая, красивая, с огромным животом. Поставила в воду цветы,
привязала к детской кроватке яркий воздушный шар. Взяла ребенка на руки, но тут
же охнула и отдала обратно: «Ладно, виконт, кажется, пора идти за твоей
невестой».
Рожала
Света долго и тяжело, почти сутки. А потом пришел измученный Тони и сказал им с
Питером, что у них здоровенькая девочка, а вот со Светой… что-то не так.
Все
было хорошо, Мэгги родилась, ему дали перерезать пуповину, положили девочку
Свете на живот. Она была такая счастливая, до слез. А потом потеряла сознание.
И когда пришла в себя… В общем, не пришла. Так и осталась где-то – кто знает
где?
Ее
тщательно обследовали, исключили какую-либо органику. Реактивный психоз,
послеродовое психическое расстройство – все это было под большим вопросом,
потому что происходящее со Светой не вписывалось ни в одну клиническую картину.
-
Мне сказали, что это может пройти в любой момент, а может не пройти никогда, -
вздохнул Тони, поставив чашку на стол. – Насчет Мэгги… Нет, Люси, не боюсь. Мне
кажется, Мэгги – единственное, что ее связывает с этим миром.
Они
пили чай в гостиной в доме Каттнеров. Питер и Тони на диване перед маленьким
столиком, Люси у камина с Юджином на руках. Света сидела к ним спиной, поодаль.
Кресло слегка покачивалось, но сама она была неподвижна. Казалось, в качалке
сидит манекен.
-
Интересно, она нас слышит? – спросил Питер.
-
Не знаю, - пожал плечами Тони. – Но даже если и слышит… думаю, ей все равно.
Что я только не делал, когда привез их домой. И разговаривал с ней, и
обнимал-целовал, и кричал. Однажды чуть не ударил от отчаяния, но сдержался.
Ноль. Она даже на меня не посмотрела ни разу. Все куда-то мимо.
-
А может, попробовать?.. – неловко предложила Люси. – Ну, это самое… Все-таки
два месяца прошло, уже можно.
-
Спасибо, я понял, - горько усмехнулся Тони. – Я целовал резиновую куклу. Она
даже не шевельнулась. Почему ты думаешь, что в постели будет по-другому? Ну да,
сопротивляться не станет. Но кем я потом буду себя чувствовать?
-
М-да… - пробормотала Люси. – Извини. Ты прав.
Она
посмотрела на Тони, испытывая такую острую жалость, что защипало в носу. Он
всегда выглядел моложе своего возраста, но за эти два месяца постарел лет на
пять. В уголках глаз и у рта прорезались морщины, на висках поблескивала
седина, пальцы нервно подрагивали.
-
Она ничем не навредит Мэгги, - Тони взял со стола чашку, но пить не стал. – Все
делает, как идеальная мать. Кормит, переодевает, купает. В общем, все. Ты
знаешь. Держит на руках, гладит, целует, смотрит на нее. Они с ней смотрят друг
на друга – как будто разговаривают. Мне даже жутко становится. Чувствую себя
лишним. Хотя Мэгги меня узнает, улыбается, - его лицо немного посветлело,
наверно, первый раз с тех пор, как Питер и Люси вошли в дом.
-
А сама она что? Выглядит неплохо, вроде, - Питер посмотрел на аккуратно
причесанные волосы Светы, красивое домашнее платье.
