Я знаю, немало читателей подтвердят, всё было именно так, как написано в этой книге. Они узнают в поворотах сюжета себя, разглядят в персонажах отражение своих знакомых. А кто-то, опираясь на личный опыт, возразит, будто на самом деле всё происходило иначе.
Правы те и другие. Потому что всё так или иначе было
Темь на Таме
Город Темь на реке Таме происхождение имеет самое заурядное, почти не отразившееся на ходе мировой истории. Прошла мимо него и мировая культура, не зацепившись ни взглядом, ни башмаком. Сами темчане точно сказать не могут, когда и откуда взялся их город, основанный будто еще при царе неким горным инженером, обнаружившим большие запасы медной руды в логах, нарезавших неровными ломтями высокий берег Тамы. Вывод о запасах руды оказался ошибочным, промышленной добычи здешняя залежь не выдержала, истощилась. Но посад устоял и, претерпев значительные трансформации, к середине ХХ века вырос в непритязательный областной центр индустриального типа. Слепленный из деревень и починков, тюремных зон, железнодорожных станций, скитов и барачных поселков, город Темь протянулся вдоль Тамы на десятки километров унылой промзоной.
Здешнее небо всегда было расчерчено дымами, на деревья порой оседала едкая взвесь, причина ранних листопадов и преждевременной смертности среди населения. Темь была секретнее прочих городов, поэтому ее не обозначали на географических картах в школьных атласах, а статистика онкологических заболеваний, выявленных у жителей Теми, не публиковалась даже в специализированных изданиях. Медики объясняли малую продолжительность жизни темчан естественными причинами, прежде всего природными условиями. Климатические характеристики региона и вправду оставляли желать лучшего, но компенсирующая надбавка к зарплате искупала неудобства, связанные с долгой зимой и коротким обманчивым летом. «Зато места у нас грибные!» – хвалились здешние люди в ответ на сетования приезжих по поводу погоды. Приезжими здесь бывали рыночные торговцы с юга и направленные по распределению молодые специалисты. Южане делали хорошие деньги, а молодые специалисты быстро усваивали мировоззренческие особенности и за три года полностью сливались с фоном, если прежде не решались на побег. Принятая тут система ценностей подкупала простотой и абсурдностью.
Помимо грибов темчане бездумно гордились самым большим в Европе (а то и в Америке!) новым кладбищем, хотя предпочитали хоронить близких на старых погостах, покупая взятками разрешения на погребение в семейных оградках. На новом кладбище ни церкви, ни часовенки. Впрочем, в советское время темчане мало интересовались Богом. Религию заменяли им уверенность в завтрашнем дне и твердое знание, что живут они других не хуже, а ровно как все, если не брать в расчет москвичей и ленинградцев. Ленинград заслужил хорошее снабжение, пережив блокаду, а Москва – столица, там надо марку держать перед зарубежными гостями. Если в Москве будет как в Теми, что подумают о советской жизни иностранцы? Что расскажут? Ничего хорошего!
Каким бы заурядным ни казался город Темь, река Тама искупала изъяны и перекрывала с избытком все его недостаточности. Благодаря Таме горожанам было на что посмотреть со своего высокого берега. Летом – на теплоходы и баржи. Зимой – на ледяные торосы по заберегам и огромные промоины над речными быстринами.
На рубеже тысячелетий зимы на Таме вдруг стали мягкими. Лед истончился и вовсе перестал перекрывать реку, ограничиваясь широкими заберегами. Никто не заметил толком, как прекратил работу Темский речной порт, закрылось пароходство, и однажды весной на Таме вовсе не открылась навигация. Один за другим стали умирать заводы. На месте цехов разворачивались гипермасштабные торговые площади, логистические структуры и бизнес-центры. Город перерождался.
