ВАННОВЫЙ
– …Я боюсь.
– Я тоже, – улыбается он и тут же успокаивает меня: – Все будет хорошо!
– Тогда начинаем?
– Да…
А действительно началось все это до банальности просто.
Я отмокала в ванной, иногда ревела, иногда начинала смеяться – нет, ну, правда, дурь какая-то… первый раз, что ли, он такое вытворяет? И черт с ним. Бросила, так бросила. Умер, так уж умер.
И вот тут-то он и появился.
Вылез из аварийного сливного отверстия, отряхнулся, немного пригладил мокрые волосы и смущенно сказал:
– Здрасьте…
И немного подумала – поорать, может? Потом посмотрела на почти пустой стакан Мартини, на ополовиненную уже бутылку на тумбочке, и орать передумала:
– Привет.
Он чуть кашлянул, словно готовясь к выступлению, вздохнул и спросил:
– Как дела?
Я тоже вздохнула, вспомнив некоторые события, и честно сказала:
– Да, в общем, паршиво.
Он сразу озаботился:
– Я могу помочь?
Тут уже озаботилась я и, немного сосредоточившись, по-настоящему его рассмотрела. Ростом он был с пол-ладошки, но сложен при этом великолепно – настоящая широкоплечая мужская фигура… то есть, фигурка, наверно, так правильнее. Темные длинные волосы до плеч, светлая кожа и серые большие глаза. Ну, лапонька, одним словом. Я опять вздохнула и сказала:
– Помочь – это вряд ли. Вот если только надраться со мной за компанию.
– А знаете… – он вдруг опять смутился, – я бы с удовольствием… тем более, что даже и не вспомню когда пил что-то спиртное.
– Так в чем вопрос? – воодушевилась я. – Сейчас налью!
Тут я немного задумалась – а во что же ему налить-то? Пожалуй, даже наперсток будет для него как здоровенная кастрюля.
Он помог сам:
– У вас духи такие есть, миниатюра… Названия не успеваю никогда заметить, вы быстро душитесь… а потом все в косметичку и уходите. Но они яблоком пахнут…
– А при чем здесь духи? – удивилась я. – И, кстати, это Симпатия, Дзинтаровская.
– Там у пульверизатора колпачок-крохотуля… он, видимо, самое маленькое, что есть в доме.
– Это идея! – я тут же хотела выскочить и побежать за духами, но вдруг сама смутилась… Черт. Хоть и маленький – а мужик, все-таки! А я нагишом в пене плаваю.
Он сразу все понял и поспешно заверил:
– Я отвернусь, конечно, – и повернулся спиной, держась за поручень сиденья, на котором и стоял все это время. И потом, запинаясь, немного жалобно попросил: – Только не брызгайтесь, пожалуйста… Так мне эта вода надоела!
– Нет, я аккуратненько! – заверила я его и тут же, вспомнив его мокрые брюки, рубашку и жилетку, спросила: – А, может, вам полотенце принести? Сухой одежды на вас у меня, пожалуй, не найдется… А вот полотенце есть.
– Я буду очень признателен! – он, все также стоя спиной ко мне, приложил руку к груди.
– Тогда я мигом!
Я выскочила из ванной, шлепая мокрыми ногами по полу и на ходу запахивая халат. Потом, взяв духи, маленькое косметическое полотенце и еще кое-какие на мой взгляд подходящие небольшие емкости направилась в ванную.
А перед входом словно споткнулась.
Видимо, холод квартиры и пола несколько отрезвили.
– Что за белая горячка? – пробормотала я и пощупала себе лоб… вроде нормальный… А потом хмыкнула: – Впрочем, весьма симпатичная горячка. А, ладно! – и смело шагнула в ванную.
Он так и стоял на сиденье ванной и испаряться, в связи с моим некоторым отрезвлением, даже не собирался.
– Вот, – протянула я ему полотенце. – Снимайте все мокрое, на батарею повесим, – и тоже вежливо отвернулась.
– Спасибо! – проникновенно сказал он. А потом опять вздохнул: – Только не батарею не надо… Все равно потом опять в воду…
– Ой! – вдруг вспомнила я. – А закусить?
– А разве закусь в "надирание" входит? – засмеялся он у меня за спиной и у меня по телу пробежали мурашки… нет, правда черт. Давно я не встречала так хорошо смеющихся мужиков!
