Ведьма

Что-то шипело в ковшике, а старуха всё шептала и шептала какие-то непонятные слова над мальчонкой, тот тихонько скулил, сил на плач уже не осталось.

Крючковатые пальцы старухи иногда касались его лба, он пытался увернуться, но мать держала его крепко.

— Тише, тише, — шептала она ему, когда старуха отворачивалась к печке, чтобы взять очередной пучок травы, — потерпи немного.

— Мама, я домой хочу, — заикаясь, горячо шептал ей мальчика.

— А говорить нормально, как все, хочешь? — спрашивала мать. — Что бы тебя в садике не дразнили заикой?

Мальчонка кивал головой и снова начинал тихонечко скулить от страха. Старуха казалась ему страшной ведьмой.

***

Заикание было не единственной проблемой маленького Тёмы. В свои шесть лет мальчик регулярно просыпался в сырой постели. Поэтому в садике в тихий час он боялся спать. Нянечка всегда его ругала, трясла мокрой простынёй, замахивалась на него, так что он весь сжимался от страха, и орала:

— Вот бы тебе этой простынкой да по голому мягкому месту! А то ишь чего удумал! В постель нужду справлять. Такой здоровый пацан! Стыдобень!

— Тише, тише, Марья Ивановна, — прибегала на крики воспитательница, — Вы детей пугаете, успокойтесь.

Нянечка кричать переставала, но потом еще долго ворчала что-то себе под нос и недобро поглядывала на Тёму.

Тёма пытался пожаловаться родителям, но мама отмахнулась от него.

— Не выдумывай, взрослые люди себя так вести не могут, — сказала она ему. С тех пор он всё терпел молча.

А вот обзывалки от детей мама как-то раз случайно услышала. Конечно, она поговорила с воспитательницей, та обещала разобраться, но всё осталось по-прежнему.

***

И к каким только врачам не таскала Тёму мать, какими только лекарствами не пичкала, всё было без толку.

— Да, ты его к Степаниде свозила бы, — сказала как-то материна коллега по работе. Она случайно встретилась им на улице, и мальчику пришлось здороваться с ней.

— К Степаниде? — переспросила Тёмина мать. — А кто это?

— Да, ведьма местная. В Заречном она живет, на краю поселка, — ответила коллега. — У меня соседка к ней своего заику возила. Та пошептала, так с тех пор мальчишка чище нас с тобой разговаривает!

Тёмка ехать в Заречное не хотел ни в какую, прятался под кроватью, упирался.

— Не-е-е хо-хо-хочу к-к-к ве-е-е-дьме, — плакал он.

— Зайчик мой, тётя так пошутила. Ведьм не бывает, — увещевала его мать. — Это добрая бабушка, она над тобой молитвы почитает, Боженьку попросит, и ты станешь говорить правильно.

Не заикаться и не мочить штанишки во сне – это самые заветные Тёмкины желания. Ему ни машинок не нужно, ни солдатиков, ни робота заводного. Он вздохнул и согласился. И уже на следующий день они с мамой тряслись в автобусе до Заречного.

Старуха Тёмке не понравилась с первого взгляда. Вся скрюченная, пальцы в узлах, глаза чёрные, волосы всклоченные, торчат из-под платка.

— Чего ж ты так поздно мальчонку привезла, запущен он сильно, — упрекнула она Тёмкину мать, как только они вступили в небольшой грязноватый дворик. — Ему ж в школу скоро!

— Да, ведь лечились мы. А про Вас, Степанида Тимофеевна только вчера узнали, — стала оправдываться мать, протягивая старухе корзинку с продуктами в благодарность. — Вы уж помогите нам, пожалуйста.

Тёмке стало неловко за неё и очень жалко банки сгущенного молока, которую мать ко всему прочему сунула в эту корзинку.

— Ну ладно уж, проходите, попробую вам помочь, — проворчала старуха.

И вот она теперь заваривала какие-то травы, трясла над Тёмкой сушняком, кропила его святой водой, пела странные песни и топила воск.

— Сейчас страх твой отливать буду, а ты смотри в водичку-то, смотри! — наказала ему старуха, — ты его узнать должон!

В воде показалась замысловатая фигурка, она приняла очертания злобного карлика, который летел в облаках. Тёма закричал. Мама расплакалась.