N
Я услышал о группе N год назад, в 2022. Они ворвались на сцену старого клуба и играли так, словно их жизнь в тот момент висела на волоске. Это было безумием. Они играли что-то вроде старомодного хард-рока или хэви-метала. Что пел вокалист разобрать было невозможно, да и желания понимать особо не было.
Я стоял среди толпы и был ошарашен. Бутылка пива осушалась, я пьянел и втягивался в творящийся вокруг хаос. Барабанщик пробил кулаком малый и бросил педаль прямо в публику, сломав нос пареньку. Басист размахивал гитарой, разбивая оборудование. Усилители искрились и разлетались на части.
Он хотел уж было бросится к толпе, но выскочили крепкие ребята и утихомирили группу. Вокалист напоследок помахал рукой и был таков (под оглушительные вопли разъярённой публики).
Клуб был разнесён в щепки. Никогда ещё его сцена не видывала таких музыкантов. Народ расходился, но я решил немного задержаться. За кулисами был спуск, далее коридор, ведущий в некую гримёрку, если можно так назвать.
Вокруг всё усыпано бутылками, слышен смех. Словно мрачный притон. Я остановился, закурил и вошёл в гримёрку.
– Вы что тут устроили, мать вашу? – спрашиваю я с порога.
– Не твоё дело, – отвечает барабанщик. – Съебись лучше, не порть нам прекрасный вид.
– Нет, обожди. Мне интересно просто, кто вы есть то?
Эти трое застыли и посмотрели друг на друга.
– Мы группа N, – сказал твёрдо вокалист. – И нам нахуй не нужны продюсеры вроде тебя.
– Я хочу написать о вашей чудесной группе буквально пару слов. Это для газеты.
– Чудесной, дааа.
– Ну так что, пару вопросов? Устроит?
– Немного пиара не помешает. Излагай.
Расположившись на шатающемся старом стуле, я достал тетрадь и приготовился записывать нашу замечательную интеллектуальную беседу.
– Как вы охарактеризуете организаторов концерта? – начал я.
– Директор этого драного клуба никогда не любил нас, – отвечал барабанщик. – Он думал, что мы пидорасы только из-за того, что мы назвались N. Но поскольку мы собирали аудиторию из всяких аутсайдеров и прочих юродивых, то он давал нам играть на своей площадке. Как-то раз она просто простаивала несколько месяцев, и наш вокалист, он же и гитарист, надоумил нас взять ее в аренду и устраивать собственные шоу. На одно из первых мы позвали «Мясной Отдел». Что было говорить – на него пришло человек 50, а эти ублюдки через несколько лет говорили, что они первый раз выступают здесь только сейчас. Блять, да пошли они нахуй.
Барабанщик разбил об пол пустую бутылку из-под пива и вышел из гримёрки в гневе.
– Подожди… барабанщик! – крикнул я.
– Его зовут Лёха, – подсказал мне басист.
– Да какого хрена вы творите?! Мы же договорились.
– Пойдём с нами отсюда. Тогда уже и поговорим.
Осень. На улице вечер, давно стемнело. Мы шли вчетвером, немного под градусом. Я вообще не понимал зачем с ними связался. Видимо их выступление настолько сильно запало в душу. Эти чуваки просто психи.
– Так о чём вы поёте? – спрашиваю я.
– Обо всём что происходит вокруг и с нами тоже, – отвечал басист, остановившись возле мёртвого кота. – Вот, например, об этом. Нас заставляет играть это.
– Мёртвые коты?
– Да нет же, придурок. Несправедливость нашего мира. Это влияет на всех нас.
– Давайте лучше выпьем.
Мы зашли в бар и заказали виски. Группа раскрывалась с неоднозначной стороны. Не терпелось узнать больше.
– Вы всегда такие ебанутые или только на сцене?
– Всегда.
– Так давайте устроим чего-нибудь.
– Нет причин особо. Мы часто сюда ходим.
– Да уж, позеры.
Барабанщик отпил виски посмотрел на меня с выпученными глазами.
– Тебе за такие слова может попасть, соплячок, – сказал он.
– Да ни хрена подобного, – ответил я.
Он поставил стакан, встал из-за стула и похлопал меня по плечу. Я понял к чему он клонит. Мне ничего не оставалось, кроме как принять бой, засучив рукава.
