– Итак, коллеги, начнем, – сказала я и обвела строгим взором столпившихся в вестибюле студентов. – Меня зовут Ольга Николаевна. И на сегодня я – ваша мама, папа, гид, надсмотрщик и, если понадобится, инквизитор, имеющий индульгенцию на ваше сожжение в том случае, если вы меня разозлите. К сожалению, у вашего преподавателя сломалась машина, поэтому сегодня именно я покажу вам, как работает наше лечебное учреждение. Только, чур, от меня не отставать, вперед не забегать и руками ничего не трогать, пока не разрешу. Договорились?
Студенты медицинского университета, которых насчиталось целых двенадцать штук, вразнобой закивали. Четыре паренька и восемь девочек, которых этим утром к нам прислали на практику. Совсем еще юные, симпатичные, такие смешные в белых халатиках, криво сидящих шапочках и бахилах. И кто вообще придумал отправлять детей на практику за две недели до Нового года?
Я еще раз глянула на будущих коллег. Убедилась, что они поняли меня правильно, и двинулась прочь, оглашая коридор цокотом острых каблучков. Студенты посеменили следом, с любопытством оглядываясь по сторонам.
– По правую руку от вас находится приемное отделение, – бросила я, махнув в сторону закутка с одной-единственной дверью, где виднелась табличка с надписью: «Приемный покой». – Сюда прибегают, приходят, а иногда даже приползают больные, которые считают – иногда по совершенно непонятным причинам, – что им необходима медицинская помощь.
– А почему на двери нарисованы череп и перекрещенные кости? – боязливым шепотом спросила одна из девочек.
Я отняла от груди папку с историями болезни, которую еще полчаса назад надо было занести в ординаторскую, но, увы, на полпути меня застал врасплох звонок шефа. А затем повернула ее так, чтобы дети увидели тисненую эмблему в правом верхнем углу.
– Это неофициальный знак нашего лечебного учреждения. Он символизирует плачевные последствия несвоевременного обращения к врачу и напоминает пациентам, что все они смертны.
– А цифра шестьсот шестьдесят шесть на документах тоже что-то означает?
– Разумеется. Ровно шестьсот шестьдесят шесть лет назад госпожа Беллатриса де Яга, которую в те времена совершенно несправедливо считали черной ведьмой, создала прототип лечебного учреждения, которое сейчас носит название «Клиника Святого Варфоломея». В этом году мы как раз отпраздновали юбилей. Идемте дальше.
Широкий коридор вновь огласился цокотом моих шпилек.
– Слева от вас находится комната дежурного врача, санпропускник, а также служебные помещения.
– А почему тут никого нет? – поинтересовался кто-то из студентов, с любопытством заглянув в приоткрытую дверь санпропускника. – Неужели у вас так мало пациентов?
Я глянула на часы.
– Сейчас четверг, восемь утра. Обычно пациенты начинают поступать позже.
– Почему? – спросил все тот же любознательный студент.
– Потому, молодой человек, что ночью даже нелюди предпочитают спать. Те, кто умудрился вляпаться в неприятности этой ночью, уже находятся в дежурной клинике. Наша смена начинается с половины девятого, так что полчаса времени у нас еще есть.
Пройдя дальше по коридору, я привела студентов в просторный холл.
– Коридор налево ведет в рентгенологическое отделение, коридор направо – в лабораторию, лестница прямо – на второй этаж, где находятся палаты, перевязочные и операционные.
– А на третьем?
– Административные помещения, но мы с вами туда не пойдем.
Неожиданно из левого коридора, перекрытого тяжелой металлической дверью, раздались смех и приглушенные голоса. Дойдя до двери, я решительно ее толкнула, какое-то время изучала творящееся за ней безобразие, а затем открыла створку настежь, чтобы вытягивающим шеи студентам тоже было видно.
