Окно, звонко треснув, осыпалось на пол осколками, и я все-таки поднялась, откинув одеяло. Села на кровати, злобно прищурившись, и краем глаза успела увидеть удаляющуюся от окна с небывалой скоростью маленькую коричневую спинку. Это что ж, воробьишки совсем страх потеряли? Я их будить меня поставила, а они имущество портить?
Громко топая по теплым, нагретым утренним солнцем доскам пола, я распахнула дверь на улицу, грозно оглядела моих маленьких помощников, прятавшихся теперь по кустам, подняла руки вверх, прищурилась и…
– А? Как это? – заторможено опустила ладони, разглядывая светившее над верхушками деревьев солнце, и заморгала, – Это что, полдень что ли?
И заорала воробьям:
– Да как полдень-то! Я вам когда сказала меня будить?! Экзамен же!
И, схватившись за сердце, рванула обратно в избу. Если я сегодня опоздаю, не видать мне диплома еще год! Это ж позор для любой ведьмы! И никто, ни один из магов не примет во внимание тот факт, что накануне уважаемая ведьма всем лесом отмечала собственное совершеннолетие!
– Бурьян! – басом закричала я и от неожиданности даже замерла на месте. Интересный эффект от ночного пения. Надо признать, раньше у меня так не бывало. Нет, песни я всегда петь любила, но видно, тут сказался эффект гарпиевой настойки и русалочьи междунотные напевы…
Додумать я себе не дала. Потом как-нибудь проверю. Помотала головой, прогоняя остатки дремы, и побежала собираться. Хорошо, хоть чемодан заранее сложила. Овинник настоял. Он у нас самый хозяйственный оказался.
– А? Что такое? – поднял голову из-за стола Леший.
– Ты тут все это время был? – удивилась я, натягивая школьное платье с белым воротничком и разглаживая мятый подол.
–А? – повторил Бурьян и бухнулся обратно, гулко стукаясь лбом о столешницу.
– Вот вам и «а», – подняла я брови и стала надевать ботинки, – Да Бурьян же!
– Что? – тут же поднялся Леший. Нахмурился, кулаками в стол уперся и встал, покачиваясь на деревянных ногах.
– Опаздываю, Бурьянушка! – заныла я, замирая у зеркала. Пожалуй, что с этим рыжим колтуном на голове я уже ничего не успею сделать… – Ка-та-стро-фи-чес-ки опаздываю!
Леший покряхтел, обводя мутным взглядом мою притихшую избу, подошел к кадушке с водой, опустил туда голову и принялся жадно пить.
– Бумаги, бумаги подпиши, – сунула ему в кадушку свое направление на практику, – Не допустят же!
Леший что-то булькнул, утер рукой лицо, вытащил из таза сонную влюбленную жабку, про которую я совершенно забыла, и когтем по низу страницы провел.
– Ну все, – поклонилась ему, укладывая так и не проснувшуюся Василису в карман и подтягивая к себе неподъемный чемодан, – Долго прощаться не будем, свидимся еще! Не держи зла, друг дорогой! Если чем обидела, то…
Договаривать уже не стала, некогда, подскочила на месте, щелкнула пальцами, поднимая свои вещи в воздух, и выбежала на улицу. Теперь тропинку открыть до Дубков, а там уж Петер меня по маговскому порталу…
–Погодь, – вышел следом Бурьян, хмурясь, положил мне руку на плечо, останавливая, – Этак ты еще до Дубков сколько идти будешь, даже по тропке.
– Бегом побегу, – деловито ответила я, поднимая подол повыше.
Хотя меньше всего мне сейчас хотелось бежать. Думала – как есть сердечко после вчерашнего что-нибудь этакое отмочит. Но даже если оно встанет, Ковен все равно не признает эту причину уважительной для пропуска экзамена.
– Зараза, не ори, – раздалось из кустов.
Леший только головой покачал, глаза прикрывая. Не часто у него плохое самочувствие приключалось, но вчера что-то все разошлись. Еще бы! Я зажмурилась, вспоминая посиделки. Все ведь пришли, уважили! И даже кикиморы во главе с Инессой были, хотя я их вообще-то не звала. Инесса меня потом в сторонку отвела и сверток выдала для Лихо. Вдруг свидимся с ним? Я туда, конечно, сразу нос сунула, хмыкнула, завернула еще для верности в холщовый мешок и подальше в чемодан убрала. Не дай лесная сила Василиса углядит, что я тут лягушачьи лапки для перевозки взяла, голову мне вынесет будь здоров! И не посмотрит, мелкая задавака, что не я посылочку собирала.
