Глава 1
Мы с Васькой, Игорем, и, как
водится, Вадимом, сидели на крыльце флигеля и предавались расслабленному
ничегонеделанию, радуясь тёплому летнему солнышку. Вряд ли кто-то со мной не
знаком, но просто на всякий случай! Меня зовут Мария Петрова, и я студентка
Школы Магических Искусств в Славии. Не стоит искать эту страну на политической
карте мира. Её там нет. Дело в том, что я, выпускница детского дома и
обладательница диплома о получении средне-технического образования, решила
получать, так сказать, «высшее», только в другом мире! Моя подружка Василиса
оказалась со мною волею случая. А всё директору нашему спасибо сказать нужно,
его стараниями мы тут и оказались, собственно говоря… и началась у нас
совершенно другая жизнь. Рассказывать долго… было по-всякому, вот только не
скучно, это точно!
Экзамены закончились, и в Школе
стало совсем пусто. Остались только старшекурсники, которые готовились к
выпускным экзаменам, да и мы вчетвером, пожалуй. Карину забрали домой ещё два
дня тому назад отец со старшими братьями.
Они приехали на рассвете на
телеге за ней, но не решились заехать в школьную ограду и смущённо топтались
возле ворот. И удивлялись тому, что с девочкой из семьи Славен здесь общаются и
даже дружат. Сама Карина была счастлива видеть и своего отца, и братьев. Долго
висела у них шеях, крепко обнимая и
смущаясь своих чувств. Вадим, как водится, подтрунивал над девчонкой, получая
при этом ощутимые толчки от своей невесты, Вася умилялась проявлениям
родственных чувств. Я же во все глаза смотрела на невысокого лысоватого мужчину
с такими же большими глазами, как у дочери.
В его груди я видела клубок запечатанной магии. Он украдкой дотронулся
до ворот рукой, словно они должны были почувствовать глубоко спящую магию и
впустить его.
Но нет. Отец Карины криво
улыбнулся и принялся слушать счастливые речи своей дочери:
- … а ещё, батюшка, я маменьке в дар везу
сапожки малые, которые называются «угги». До чего они лёгкие да тёплые – не
рассказать словами!
Карина взяла с нас обещание
приехать к ней в гости в конце лета, погрузила свои вещи на телегу и
отправилась домой.
- Ну вот! Уехала Кариночка, пусто стало у
комнатке нашей! – шумно вытирая слёзы и сопли в большой клетчатый платок, бормотал
Донатий – И хто таперича етьбе, мною приготовленной, радуваться будет?
Он грыз морковку и рыдал ещё
горше, пока я не выдержала:
- А что, Донатий, приготовишь нам пельмешей со
сметаной?
- Это я зараз, это я запросто, у меня и в
морозилочке были ишшо, и лепить не надо! Покушаете со всем вашим удовольствием.
Игорька накормите хоть, а то я залез давеча в его комнату – страм один!
Холодильный артефакт выдохся давно, а ему и горя мало! Пара-пара-парарадуемся…
Я закатила глаза: ну, сколько
можно подозревать Игоря в связи с Орденом? Он уже и вольную бумагу получил, всё
официально. Где написано, что Орден к нему претензий, обвинений и каких-либо
вопросов не имеет.
Сообщая о своих мыслях
относительно бытовой непригодности Игоря, домовой полез в холодильный шкафчик,
пошарился там, шурша какими-то свёртками. Он осторожно развернул промасленный
пергамент и уставился на маленький туесок.
- Дохлые жабы, вроде как… - он для верности
понюхал, немного поворошил содержимое туеска и удовлетворённо выдал свой
вердикт – точно, они, родимые! Кариночка забыла, поди.
Донатий осторожно завернул
туесочек с его содержимым внутрь пергамента и снова положил его внутрь нашей
«морозилки». Пельмени мне есть почему-то расхотелось, и я отправилась во
флигель, читать ту книгу неизвестного автора, с пометками на полях. «Хорошо ещё,
что не замутило» - подумала я, с улыбкой вспоминая, как в первый раз увидела в
холодильном шкафу крысиный хвост. Простой крысиный хвост, Карине он был нужен
для декоктов, а хранился там, поскольку нуждался в пониженных температурах… а я
чуть не умерла со страху!
