Легкие порывы теплого весеннего ветра кружили белые тонкие лепестки благоухающих цветов черемухи, наполняя воздух упоительным ароматом. Лия торопливо шагала по неровностям дорожки, ведущей вглубь небольшого огороженного двора, где возвышался уже изрядно покосившийся деревянный домишко, переоборудованный мистером Галахером под пригодное для приема пушистых, и не только, пациентов помещение. Потертая белая табличка рядом с дверью гласила: «Многопрофильная ветеринарная клиника м-ра Галахера». Ниже еще одна табличка пестрела выведенными яркой краской буквами: «Прием строго по записи». Однако многочисленные визитеры клиники были прекрасно осведомлены: надпись безбожно им врет.
Жалобно скрипнули заржавевшие петли, девушка потянула массивную деревянную дверь и поднялась по нескольким обшарпанным и уставшим ступеням до еще одной двери, ведущей в помещение для ожидания. Несмотря на ранний час (ее рабочий день должен был начаться только через двадцать минут) небольшой коридорчик с несколькими скамейками вдоль стен был до отказа заполнен посетителями. Гул голосов на мгновение стих, Лия вежливо улыбнулась, окинув взглядом собравшихся, и юркнула за дверь напротив, ведущую через еще один небольшой коридор в кабинет для приема четвероногих больных.
Миссис Гарриет нервно поерзала на жесткой поверхности деревянной скамейки, придерживая на коленях безвольное тело, покрытое густым длинным серым мехом, судорожно облизнула тонкие губы на морщинистом лице, с беспокойством покосилась по сторонам и, не в силах больше вынести пытку ожиданием, с удивительной резвостью для своей упитанной фигуры подскочила со скамьи.
Лия вошла в кабинет, с ласковой улыбкой кивнула мистеру Галахеру, который уже стоял у высокого металлического стола посреди кабинета, заставленного кучей шкафов, стеллажей и комодов, заваленных всякой всячиной, и едва успела натянуть свой белый халат поверх простого нежно-голубого платьица из мягкой ткани, как в помещение втиснулась низенькая розовощекая румяная старушка округлых форм с завитыми вокруг такого же округлого морщинистого лица кудрями, увенчанными небольшой короткополой шляпкой. На руках держала безучастного ко всему огромного темно-серого кота.
– Я… я… – старушка сглотнула, – здравствуйте…
Мистер Галахер, коренастый седой мужчина возраста глубокой пенсии, поправил массивную оправу очков на широкоскулом лице, строго посмотрел на часы и перевел взгляд на Лию. Та мягко улыбнулась и слегка кивнула головой.
– Проходите, мисс…
– Миссис Гарриет.
– Проходите, миссис Гарриет. Кладите нашего пациента на стол и рассказывайте, что случилось.
– Со вчерашнего дня он ничего не ест и не пьет. Просто лежит, – миссис Гарриет с беспокойством поглаживала по голове апатичное животное: кот послушно лежал на высоком металлическом столе и не проявлял ни малейшего интереса к тому, где оказался.
Лия бережными движениями принялась прощупывать живот мохнатого страдальца, пока мистер Галахер записывал в большой журнал, задавая вопросы владелице.
– Кличка?
– Пушок.
– Возраст?
– Пятнадцать лет.
– Что последнее он ел? – вмешалась Лия, нахмурившись и продолжая бережно прощупывать пушистое брюшко.
– Паштет из лосося в сливочном соусе.
«И пуговицу».
«Ты съел пуговицу?» – вздохнула Лия, уже и сама понимая, что да. Действительно съел.
«Съел…», – проворчал в ее голове голос Пушка.
– Скорее всего, здесь предстоит вскрытие, – как можно более мягко проговорила Лия, глядя, как миссис Гарриет тем не менее с ужасом прижимает сжатые в пухлые кулачки ладони к губам.
– Нам потребуется ваше письменное согласие, миссис Гарриет, – вмешался мистер Галахер, – сами понимаете, все-таки пятнадцать лет – это солидный возраст для кота, а вероятность, что он перенесет наркоз…
