Корридон окунулся в висевший в воздухе табачный дым и заметил, как резко смолкли голоса.
Его появление в Сохо всегда вызывало изумление и ропот, и он примирился со своей репутацией, как прокаженный примиряется с колокольчиком.
Ему завидовали и не доверяли. Завидовали силе и бесстрашию. Даже сейчас, спустя шесть лет после войны, в его досье значилось: «Человек, который может делать то, что он хочет, – способен на все».
Его репутация служила ему ту же службу, что и образование врачу, юристу или инженеру. Была средством к существованию. Какую бы бесцветную работу ни предстояло выполнить, она поручалась ему. Те, у кого не хватало мужества рисковать собственной шкурой, нанимали Корридона. И говорили всегда одно и то же: «Половина сейчас, остальное после завершения». И он брал половину обещанной суммы, а затем отказывался от работы. «Можете возбудить судебное дело», – говорил он в таких случаях и при этом улыбался. Но никто никогда не предъявил ни одного иска. Ему поручали такие задания, о которых не следует упоминать в зале суда.
Удивительно, как много раз ему уже удалось провернуть это. Никому не хотелось признаваться в собственной глупости; Корридон на это и рассчитывал. Он продолжал выслушивать различные предложения, назначал свои сроки, брал аванс, а потом… бросал дело. Уже пять лет Корридон жил в мире мошенников, негодяев, бандитов и воров. И цинично признавал себя крупным паразитом, живущим за счет других, помельче. Этих последних никто не заставлял приходить к нему силой. Они сами несли свои страхи, свою жадность, свое скудоумие и, попав в его руки, становились беспомощными.
Но так не могло продолжаться вечно, и Корридон отдавал себе в этом отчет. Рано или поздно все выплывет наружу. Рано или поздно двое или трое обманутых откроются друг другу и все поймут. Тогда будет сказано последнее слово, дверь захлопнется перед его носом и придется придумывать новый способ добычи денег.
Слово было сказано. Месяц прошел, а к нему никто не обращался. Летели дни. Пачка купюр, которую Корридон носил с собой, заметно уменьшилась в объеме. В этот вечер у него осталось всего пятнадцать фунтов стерлингов – меньше не было с самой армии.
Но это его не беспокоило. Он верил в свою судьбу: всему есть начало и конец; то, что случается между этими двумя точками, контролировать не надо. Достаточно знать, что судьбу изменить можно, стоит лишь захотеть. Корридон предпочитал медленно плыть по течению, реагируя на внешние воздействия, неожиданные обстоятельства и людей. Особенно – на людей, вносивших разнообразие в его жизнь.
В этот вечер, скорее от скуки, чем по делу, Корридон пришел в «Аметист» – один из мрачнейших ночных клубов Сохо. Пришел в надежде, что случится что-нибудь такое, что избавит его от безделья предыдущего месяца.
Владельцем клуба был Зани. В безупречном темно-голубом смокинге, с тщательно уложенными черными волосами, он стоял за стойкой бара и толстыми пальцами постукивал по прилавку.
Зани заметил посетителя, севшего за столик в тускло освещенном углу, и нахмурился. Ему не хотелось видеть его в своем клубе. Он слышал, что у Корридона нет денег, и опасался, что тот попросит в долг. Для себя Зани уже решил, что отказать ему было бы неумно. На Корридона неприятно действуют подобные отказы. Сам щедрый, он одалживал деньги любому, кто просил, не беспокоясь о возврате, и рассчитывал на подобное отношение к себе. Он никогда не обращался с такой просьбой к Зани, но владелец клуба знал, что рано или поздно это случится, а он с большим неудовольствием расставался со своими деньгами.
