Аэропорт
– Спасибо большое!
– С этими чертовыми чемоданами всегда проблемы, советую сдавать их в багаж, даже самые мелкие, – тучный мужчина кивнул парню и направился к выходу из самолета. На его спине болтался коричневый кожаный рюкзак, помеченный английскими буквами известного дома моды.
Парень вдел руки в лямки своего трикотажного рюкзачка, высунул ручку серенького чемоданчика и вклинился в вереницу жаждущих выйти наружу.
Перелет Москва-Рим не самый тяжелый, всего каких-то три с лишним часа, но непогода внесла свои коррективы: сразу после взлета небо заполонили тучи, высокие и объемные, иссиня-фиолетовые, словно даже чуждые этой мирной планете; все пассажиры прильнули к крохотным иллюминаторам, обреченно отдаваясь воле стихии. Самолет лихорадило весь полет, а пару раз тряхнуло так, что выпали кислородные маски и из верхних полок повылетали наскоро впихнутые неопытными стюардессами пакеты и сумки. В эти моменты всеобщей панике не было предела, и все те же неопытные красавицы-стюардессы тщетно пытались успокоить истеричных дамочек, потерявших всякое самообладание; мужчины гордо и молчаливо сохраняли остатки своего непоколебимого достоинства, причитая пока только в уме. Само собой, о тележке с напитками и едой не могло быть и речи – все вмиг разлетелось бы по салону. Хотя одна прыткая стюардесса даже предложила раздать пассажирам алкоголь, дабы те успокоились, однако ее анархическую идею быстро приструнили. И все просто стали ждать. Ведь как ни велик человек в своих технологиях, природу он все равно не осилит.
В конце концов зона турбулентности осталась позади, а пилот спасительно объявил о приближении к аэропорту Рима. Тут случилось невообразимое: соседи, зачастую незнакомцы, принялись обниматься и поздравлять друг друга, словно после грандиозной победы сборной на Олимпийских играх. Люди искренне ликовали, что выжили в этом страшном полете, и стремились поделиться чувствами с окружающими.
– Скажите, тревожно было? – неистово вопрошал кто-то.
– Да, конечно, как мы только выжили.
– На все воля Божья.
– Ох, будет что внукам рассказать!
– А я уже бывал в таких переделках, я привыкший, – храбрился кто-то. Очень вероятно, что он запаниковал самый первый.
– Я вообще боюсь полетов! После этого случая ноги моей больше не будет в воздухе. Только поезда!
– А вы знаете, что по статистике вероятность летального исхода при перелете ниже, чем при путешествии на поезде? – вклинивался какой-то любитель цифр.
– Зато в поездах спокойнее.
– Исключительно психологически.
– Мне этого достаточно.
– А помните девушку, которая выпала из самолета с высоты пятнадцати километров и выжила?
– С десяти.
– Что, простите?
– С десяти километров, а не с пятнадцати.
– Какая разница, все равно высоко!
– Да, но все же пять километров играют роль.
– Вечно вы, мужчины, цепляетесь к словам.
– А вы, женщины, вечно приукрашаете то, что совсем в этом не нуждается.
И настроения людей возвращались в будничное русло.
По приземлении все традиционно (для русского туриста) похлопали, но как-то жидко и вяло; видимо, позабыли уже, что совсем недавно буквально прощались с жизнью.
Выше упомянутый парень не слишком бурно реагировал на тряску самолета, не поддавался панике и вообще никак не выражал своих эмоций; вместо этого он обреченно глядел в иллюминатор, в заслонившую небо тьму – дикий крик природы: что он мог сделать против нее? Выражать малодушие в последние мгновения жизни – признак дурной смерти. Поэтому он просто-напросто вверил себя Судьбе и ожидал то, что грядет. В этом чувствовалось что-то азартное, будто бросаешь вызов всесильным богам и твердишь: «Ну же, удиви меня! Я внимаю».
Судьба пошла на попятную: тьма рассасывалась, а среди нагромождения беспросветных туч показался бесстрашный лучик солнца, за ним – второй и третий. Тогда тихая улыбка появилась на губах парня. Он оглядел салон: катастрофическая истерия постепенно сменялась восторженным экстазом…
