Ранним воскресным утром Серафима спешила к остановке. Мысли в ее
голове торопливо сменяли одна другую. Конечно, возраст уже не тот,
чтобы устраивать гонки. Но еще есть порох... Да и нужно было успеть
укрыться от приближающегося дождя. Еще недавно чистое голубое небо
вдруг затянулось низкими грозовыми тучами. Небо хмурилось, словно
там, наверху, кто-то сильно разгневался. Уже доносились раскаты
грома. И яркая молния несколько раз прочертила небосвод.
Женщина лет пятидесяти пяти, а может чуть больше, торопливо шла
по проселочной дороге: "Вон, впереди уже шоссе. Может успею до
дождя?". Побывав в гостях у своей племянницы в небольшой деревне со
звучным название Сосновка, она боялась опоздать на транзитный
автобус. И чего этой деревеньке дали такое название, было
непонятно. Сосны на этой территории вообще не росли. Ну, и ладно.
Хорошо хоть деревенька потихоньку возрождалась за счет дачников.
Кого-то забрали дети в город, а кто-то перекочевал на постоянное
место жительства в другое место. "Все там будем", — Серафима
посмотрела в ту сторону, где мирно почивали многие местные жители,
и перекрестилась, хотя особо верующей себя не считала.
Старые, полуразрушенные домишки, оставшиеся от прежних хозяев,
потихоньку сносили. А на их месте вырастали современные двухэтажные
коттеджи. Жизнь в них кипела особенно бурно по выходным. Вот и этой
ночью громкая музыка, крики и рев автомобилей и мотоциклов не
давали местным жителям спокойно отдохнуть.
"Скорее бы добраться до своего дома. Там тишина и покой. А эти
охламоны всю ночь кутили. И что за молодежь нынче пошла?" — тяжело
дыша, Серафима спряталась под крышей остановки. Через пять минут,
отдышавшись от быстрой ходьбы, она выглянула посмотреть не видно ли
автобуса.
Дождь уже начинался. Сначала это были крупные редкие капли.
Через мгновенье они зачастили, превратившись в настоящий ливень. И
тут из-за плотной дождевой завесы показалась хрупкая девичья
фигура. Нет, она не бежала, а шла медленно, еле передвигая ноги.
Голова и плечи были опущены. Рюкзак, зажатый в одной руке,
волочился по земле.
— Давай скорее! Ты же вся промокла! — забеспокоилась
женщина.
Но девушка даже не обратила на нее внимания. Ничего не замечая,
она просто прошла мимо, села на скамейку, прилепленную к серой
стене с неприличными надписями, поджала под себя босые ноги и
обхватила голову руками. Рюкзак, выпавший из ее рук, свалился на
землю. Темные волосы, спадая мокрыми прядями вниз, облепили ей лицо
так, что его не было видно.
Только сейчас Серафима начала понимать, что с этой незнакомкой
случилось что-то ужасное, и даже предположила мысленно что именно.
И, да, она не могла остаться безучастной. Таким уж она была
человеком, что ей до всего и всех в мире было дело. И бросать это
несчастное дитя она не собиралась.
— Деточка, пойдем со мной. Тебе нельзя оставаться одной, —
женщина помогла бедняжке подняться и потянула за собой. Автобус уже
подъехал и остановился. Двери распахнулись, приглашая пассажиров
внутрь.
Девушка, ничего не соображая, посмотрела на свою спасительницу
невидящими глазами, встала и пошла за ней. Подхватив ее маленький
рюкзачок, Серафима тоже вошла в салон, который на ближайшие полчаса
был их спасением от дождя.
Пройдя через весь салон, они сели на последние сиденья.
Пассажиры даже не обратили внимания на них, потому что таких же,
как они, промокших от дождя, было еще несколько человек.
— Не бойся, девочка, я тебя не брошу. Скоро приедем домой.
Обсушим тебя. Чайку горяченького попьешь, отдохнешь, а потом уже
будем думать, что дальше делать, — вытащив из своей дорожной сумки
чистый и сухой ситцевый платок, женщина попыталась вытереть лицо и
мокрые волосы.
