в которой Ламунар занимается государственными делами
Ламунар стоял у узкого окна, скрестив руки на груди. Внизу суетились люди: одни разбирали последствия пожара, другие стаскивали на костры тела людей. Кто был при жизни побогаче, тот заслужил персональное кострище. Бедные и мертвяки упокоевались вместе. Тела солдат, погибших при штурме, заслуженно были собраны на одном братском костре. Их живые собратья, свободные от караульной службы, стояли рядом, поминая погибших товарищей. На сжигании всех мертвецов настоял Ламунар, опасаясь продолжения ночных событий. Объяснять подобные действия не пришлось долго. Все ̶ и знать, и горожане, пережившие ночной кошмар, ̶ сразу согласились с мудрецом и сейчас работали не за страх, а за совесть. Посланные ранним утром инженеры нашли места прокопов, через которые нечисть ворвалась в город, и теперь работали над углублением рва и укреплением стен. Раненым оказывалась посильная помощь, и ретивые помощники старца стоптали себе ноги, обрабатывая даже малейшие раны серебряным порошком. Работа кипела. Ламунару даже нравилась эта суета. Тут он был главным, и все его указания быстро исполнялись. Даже строптивый наследник, без пяти минут новый повелитель Уве фон Шметерлинк, выслушивая рекомендации мудреца, кивал и соглашался. Последний торопился занять пустующий трон, но вынужден был ждать положенные три дня.
Сзади, за его спиной, на кровати лежало тело великого повелителя Готтии. По старинной традиции внутренние органы были удалены и места их были заполнены душистыми травами с широких полей родины. Гец был облачён в траурные одежды, на лице покоилась серебряная маска, руки были сложены на рукояти его верного меча. Это чудесное творение мастеров не последует вместе с хозяином в могилу, а будет торжественно вручено его наследнику. В головах стоял пустой прозрачный кувшинчик, справа ̶ запечатанный глиняный горшочек с чистой водой, слева ̶ небольшая шкатулка с огнивом и кремнем, в ногах ̶ мешочек с родной землёй. Эти предметы символизировали силу четырёх стихий, на которых держится мир. Кремация должна была состояться на третий день, на широком лугу, как раз за главной воротной башней, после того как погаснут другие погребальные костры, чтобы дым от тела повелителя не смог смешаться и душа спокойно растворилась во вселенной. Прах Геца фон Шметерлинка должен будет развеять с вершины башни Ротвойльского замка его наследник и новый повелитель Готтии, а по невозможности, первый советник и замковый мудрец. То есть он, Ламунар. Очень важно было, чтобы в этот печальный день погода была сухой и солнечной. Над этим как раз и трудился Ламунар, дважды в день карабкаясь на самый верх сторожевой башни и творя там, по многу часов, заклинания стихий воды и воздуха. А сейчас старец стоял, отдыхал и дожидался пока ещё не повелителя Уве фон Шметерлинка.
В дверь аккуратно постучали. Старец пересёк комнату и открыл тяжёлую дубовую дверь, окованную полосами тёмного железа. Но за ней оказался не сын повелителя, а начальник личной охраны Маркус Неллер. Шлем старый вояка держал в руках, на широком лбу блестели капельки пота. Видно, тяжело было подниматься по лестнице. Годы и одышка, делали своё дело.
– Заходи, старый друг, ̶ пригласил его Ламунар, отодвигаясь в сторону. ̶ Я жду нашего повелителя, и если что-то срочное, то не тяни, говори сразу.
– Только что получили голубиную почту с Шоймека.
– И что с того? ̶ спокойно спросил мудрец.
– Кто-то ночью атаковал сторожевые башни Пограничья, вырезал охрану, – ответил Маркус, справляясь с одышкой.
– И что с того? ̶ снова повторил мудрец. ̶ Нам-то какое дело, кто безобразничает у соседей по ночам?
