— Здравствуйте! Курьера вызывали?
Звонкий девичий голос заставил Алана оторваться от журнала и поднять глаза.
Тихая музыка. Тёмный интерьер. Мягкая подсветка витрин. Ему здесь нравилось, в этом элитном салоне женского белья. Напоминало его жизнь. Красивую, дорогую, спокойную. Безупречную.
Он стоял, прислонившись плечом к выступу стены у примерочной кабинки и листал новый каталог, когда девчонка из курьерской службы ворвалась в сонную кондиционированную прохладу и пронеслась по залу к столу администратора. Теперь она озиралась, разглядывая развешенные по стенам комплекты из нежнейшего кружева, кожи и тонких цепочек, косилась на плётки в большой прозрачной вазе и явно торопилась.
Красная рубашка поло. Жёлтая бейсболка. Тощий блондинистый хвостик в разрезе кепки на затылке. Не девушка, а сигнальная ракета. Интересно сколько ей?
Её машинка, маленькая, куцая, и похожая на серебристую букашку, с логотипом курьерской службы на двери, стояла на улице за чёрным тонированными стеклом бутика.
Раз водит машину, то не меньше восемнадцати, справедливо заметил Алан. А кажется шестнадцатилетней. Худющая, взволнованная, вспотевшая. С выбившимися из-под кепки светлыми прядями волос. С острыми локтями и коленками. С кожей словно фарфоровой и до прозрачности бледной. Да и вся девушка казалась какой-то неестественно хрупкой, длинноногой и неловкой.
Алан разглядывал её с любопытством стороннего наблюдателя как комара, бьющегося в стекло. Или щенка-подростка, нескладного, настырного и бестолкового. Настолько в ленивой неге, роскоши, интимном полумраке салона она казалась чуждой. Суетливой, беспокойной, шумной. Лишней.
— Проверьте, пожалуйста, данные Адрес. Телефон, — звенел её голос в диссонанс с нежной романтичной мелодией, что мурлыкала из скрытых под потолком динамиков.
Алан не любил блондинок. Особенно вот таких, болезненно белокожих, бледных, анемичных. А эта была просто ходячая анемия. Он знал, что забудет о ней, едва за девушкой закроется дверь. Но что-то было в ней цепляющее, а в её юности — заразное. Энергия, незамутненность, напор. Будущность. Что-то такое, что в свои сорок Алан давно забыл. Или утратил.
Годам к тридцати он сформулировал для себя ряд жизненных правил и неукоснительно следовал им.
Никогда не отступать от цели и принятого решения.
Никогда не объяснять никому своих поступков и не оправдываться.
Никаких девственниц и чужих жён.
Все его женщины были темноволосые, искушённые и свободные.
Зачем он об этом подумал? Ведь уже больше пяти лет был счастливо женат.
И словно ответом на его вопрос острые коготки впились Алану в руку и затянули за шторку.
— Тебе не кажется, что для всего этого я уже слишком стара? — вздохнула его женщина, крутясь перед зеркалом. Её идеальное тело, словно тонкой паутиной опутанное тесьмой белья выглядело безукоризненно.
— Кира, — выдохнул Алан, чувствуя, как по телу вниз прошлась волна горячего желания. — Тебе двадцать девять.
— Мне почти тридцать. Я вот-вот разменяю четвёртый десяток.
— Ты совершенна.
Он провёл пальцами по тонким коротким шрамам на её плече, белеющим на смуглой коже. Прижался к ним губами.
Как же он её любил. Эту потрясающую женщину, благодаря которой его существование обрело смысл, вкус, краски. Женщину, что сделала его невыносимую жизнь прекрасной и заставила принять себя таким, как он есть.
Сноб, циник, социофоб, замкнутый, отстранённый интроверт, не желающий следовать ничьим правилам, кроме своих, таким он был до встречи с ней. Таким он и остался. Но она делала его лучше. Вдохновляла продолжать исследования. Моталась с ним по миру, где Алан Арье, гематолог с мировым именем, благодаря ей, читал лекции студентам, выступал с докладами перед коллегами и проводил конференции.
