Живой голос, сорванный отчаяньем. Вступление
Чтобы понять текст, надо знать биографию автора.
Сент-Беф
Начнем с мысли Михаила Михайловича Бахтина о том, что «позади у героя (у поэта) – смерть, впереди – жизнь (т. е. вечность)».
Высоцкий понимал значение и значимость того, что он делает. «Я тоже кошусь на эти самые века…» – знаменитый ответ Высоцкого Эрдману. Высоцкому есть что предъявить вечности, – так что насчет него можно справиться у великих.
«Считается, что в каждом поколении есть по крайней мере четыре праведника, на которых незримо держится мир и которые служат его оправданием перед ликом Господа…» (Борхес). И живой Высоцкий в их русском числе…
«И лучше всего послужит поэт своему времени, когда даст ему через себя сказать, сказаться» (Цветаева). Владимир Высоцкий о своем непростом времени: «Но влекут меня сонной державою, что раскисла, опухла от сна…»; «…И вся история страны – история болезни!».
Но как сказаться? Через язык, через речь, через текст. «Язык – это факт не научный, а художественный. Его изобрели воины и охотники, и он гораздо древнее науки». (Честертон) Вспомним мысль Бродского, что от человека остается только часть, – это часть речи.
Высоцкий жил и творил во времена, которые «нуждались» в живом голосе, сорванном отчаяньем, – он реабилитировал крик в русской поэзии. Это был выброс особой энергии, которая проникала в мысли и чувства людей, попадала им «не в уши, а в души».
Михаил Пришвин, размышляя о трагической судьбе Пушкина, написал в дневнике: «Стало быть, искусство во вред себе?!»
«Искусство и там, где идет речь об отдельном человеке, означает повышенную жизнь. Она счастливит глубже, но и пожирает быстрее» (Томас Манн). Очень точные слова, они в полной мере относятся к Высоцкому.
Высоцкий и после смерти продолжает вмешиваться в жизнь «потом живых», становится для них личным чрезвычайным происшествием.
А тогда, в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века, в эпоху безвременья и общественной немоты, – теперь (!) даже трудно представить, как это было нелегко…
Я это понял, когда с радостью и благодарностью встречался и разговаривал с людьми, которые имели хоть какое- то отношение к жизни и творчеству Владимира Семеновича Высоцкого. А ведь они уходят, прошло уже 30 лет со дня его смерти. И теперь каждая живая деталь, каждое подлинное слово Высоцкого становятся бесценными.
Вениамин Смехов: «В Магнитогорске после моего выступления подходит один человек:
– Вы мало сказали о Высоцком – человеке…
– Он – поэт, и этим интересен…
– Но в Библии об Иисусе Христе сказано все. А Высоцкий для нас – как Бог, и нам интересно все».
Добавим сюда известную пословицу: «То, что знает Бог, должны знать люди».
Воспоминания. Повторим, что каждый, кто знал Высоцкого, имеет право на голос. А время идет и люди уходят. С их смертью уходит навсегда та часть живого В.В., которой они были свидетелями, о которой знали только они.
И, конечно, воспоминания – это не место сводить счеты или выяснять отношения. А вот анализировать, спорить, не соглашаться – это право потомков. И еще одно: ведь жизнь всегда всерьез, и за слова, сказанные за другого, придуманные за Высоцкого, тоже придется отвечать.
А как верить длинным монологам Высоцкого, которые воспроизводятся спустя пятнадцать-двадцать лет после его смерти. И ведь этим грешат многие «вспоминатели». А.А. Ахматова предлагала за введение прямой речи в воспоминания подвергать человека уголовному наказанию.
Вере или неверию Владимира Высоцкого посвящено много статей… Читаем у Даля: «Умение – половина спасения. Искусство – половина святости». В принципе, Высоцкий сам высказался на эту тему в своих последних стихах и песнях… «Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал!», «Покарает Тот, кому служу…». Добавим еще известное: «Великий поэт не может не быть великим богословом». А кроме того, настоящий поэт – почти всегда пророк.
