Вступление: почему в России появилась «галломания»
Давайте откроем «Войну и мир» Льва Николаевича Толстого и посмотрим, как начинается книга: первый абзац великого русского романа написан на чистом французском. Всего в первой главе, где действие происходит в салоне Анны Павловны Шерер, 30 вставок на французском языке. Писатель не фантазировал и не злоупотреблял терпением читателя: в период, предшествующий Великой Отечественной войне, российские дворяне зачастую лучше говорили на французском (общем языке европейских высших слоев того периода), чем на русском. Всего в «Войне и мире» обнаружено 905 фрагментов речи персонажей романа на французском языке.
Хотя Александр Сергеевич Пушкин никогда не был во Франции, но свои первые стихи писал на языке Мольера и Вольтера. Его Татьяна Ларина «влюблялась в обманы и Ричардсона, и Руссо», а Евгений Онегин «по-французски совершенно мог изъясняться и писал».
Великий русский композитор Петр Ильич Чайковский позаимствовал арию графини из своей оперы «Пиковая дама» из популярной в XVIII веке оперы француза Андре Гретри «Ричард Львиное сердце». Там же, в «Пиковой даме», выговаривают молодым дворянкам: «Не стыдно ль вам плясать по-русски? Fi, quel genre, mesdames…»
Так, через памятники искусства и своей эпохи мы можем сейчас представить степень влияния французских культуры, моды, искусства на высшие круги российского общества. Это влияние было настолько сильно, что получило название «галломания».
И если на момент окончания царствования Софьи (конец XVII века) в Москве было почти невозможно найти книгу на французском языке, то спустя пятьдесят лет не владеть французским языком знатному человеку становится чуть ли не неприлично. Более того, хлынувшие в Россию рекой сочинения на французском языке заставили отечественных мастеров пера (многие из них занимались переводами с французского) всерьез задуматься о неприспособленности и архаичности родного языка (по-прежнему имевшего сильные связи с церковнославянским) для поэзии, прозы или философских сочинений. Французский язык на тот момент уже выработал необходимые нормы, что и позволило ему стать для образованных кругов Европы чем-то вроде английского для мира в XXI веке. Доходило до комичного: для понятий, например, в книгах Вольтера или Дидро просто не существовало аналогов в русском языке, и переводчики вынуждены были использовать громоздкие языковые конструкции.
Французская культура возникла на стыке романской и германской цивилизаций, что позволило ей впитать лучшие достижения обеих. Философская мысль, представленная в первую очередь рационалистскими идеями Декарта, ставила во главу угла человека и его разум. При этом не оспаривалось право короля на абсолютную власть, однако поощрялось соблюдение законов и прав общества. Прогресс в обществе влиял на развитие естественных наук, архитектуры и искусств.
Особенно ценилось в Европе умение французов вести себя в обществе, соблюдать этикет, что считалось эталоном для аристократических кругов других стран (и «этикет», и «эталон», конечно же, пришли к нам из французского). Влияние Парижа простиралось даже на вечного исторического соперника, Англию.
Притягательность французской культуры «заставляла» ориентироваться на принятые в Париже этикет, моды, воспитание и образование, а это, в свою очередь, подогревало интерес к путешествиям во Францию, к изучению французского языка и обучению ему своих детей, к найму французских гувернанток и учителей по танцам – и так далее.
Давайте проследим истоки «галломании» в глубине веков. Что связывало Россию и Францию в допетровские времена? Пожалуй, не так и много: Россия была для европейцев, включая наследников галлов, слишком далекой и непонятной страной. Те контакты, что все же случались, были скорее спорадическим явлением. Например, согласно мнению исследователя В. П. Даркевича, считается, что в XII веке суздальские и владимирские резчики и строители пользовались услугами мастеров из Франции, привнесших в убранство Димитровского собора в Суздале несомненные черты романского стиля, господствовавшего в то время в Западной Европе. Отдельные предметы церковной и бытовой утвари, попадавшие в русские княжества в ходе торговли с европейскими странами, также могли становиться источниками влияния и вдохновения для русских деятелей искусства того времени.
