– Ты сегодня какая-то другая.
Муж, который приехал посидеть с нашим сыном, смотрит на меня тем взглядом, который я уже забыла.
Как же давно в его глазах плескалось восхищение! Кажется, с тех пор прошла целая вечность.
– Я обычная, – пожимаю плечами. – Ты же сам это сказал прежде, чем уйти к этой твоей… Лиле, или как её?
«Она не такая, как все… А ты… ты обычная, Катя».
Именно эта причина лежала в основе его измены.
– Нет, Кать… – морщится Илья. – Ты не обычная. Я это понял уже давно. А сейчас вообще стала другой.
И снова ловлю в его взоре нотки восторга, от которого хочется закрыться.
А дальше начинается самая настоящая осада. И я в этом всём – настоящая крепость.
Ведь мой бывший муж вдруг решил, что он… влюбился заново в жену.
– С вас две тысячи четыреста восемнадцать рублей.
Эти слова кассир произнесла с нажимом и явным раздражением, и я вынырнула из своих размышлений, в которые ушла на пару мгновений.
Ну или не на пару – так сразу не разберешь.
– Что, простите? – уточнила, сжимая в руках карту.
На меня уставились три пары недовольных глаз. Кассирши и двух покупателей, стоящих в очереди за мною.
– С вас две тысячи четыреста восемнадцать рублей! – повторила громче дородная барышня, которая только и мечтала, чтобы я расплатилась за покупки и исчезла из поля ее зрения.
Я спохватилась. Продукты не собраны, хотя у меня в привычку входило паковать их сразу, как только кассир их пробил. Быстро приложила карту к терминалу и начала поспешно складывать покупки в пакет.
Никак не могла сосредоточиться на чём-то конкретном, и причиной тому был проект, который захватил меня с головой, и который я обдумывала каждую свободную минутку.
Домой практически бежала, так хотелось поскорее устроиться за ноутбуком и начать работать над своими замыслами. А когда оказалась в прихожей, даже не смогла сдержать разочарования.
Вспомнила, что сегодня Илья, мой бывший муж, приехал побыть с нашим сыном.
Развелись мы не так давно, виделись довольно часто. Кудряшов обещал приезжать к Герману два-три раза в неделю и слово держал. Только раз пропустил визит и то по причине болезни. И вот сегодня снова прибыл к нам, хотя и был не далее как вчера.
– Ты зачастил, – сказала я мужу, который явился следом за мной сразу, стоило только мне перешагнуть порог квартиры, сообщить, что я дома, и отнести покупки на кухню.
– Тебе это не нравится? – вскинул он бровь, прислонившись плечом к стене и сложив руки на груди.
Я задумалась, прежде чем ответить. Герман был счастлив от того, что папа рядом довольно часто. А я, несмотря на то, что сейчас мне было совершенно не до бывшего мужа, вынуждена была скрыть то чувство, которое сегодня уже на себе испытала. Раздражение.
– Нет, почему не нравится? – пожала я плечами, ответив вопросом на вопрос.
– Как будто бы я последний, с кем бы тебе хотелось сейчас разговаривать, – проявив чудеса дедукции, ответил муж.
Хмыкнув, я покачала головой и не стала развивать тему дальше. Вытащила пачку наггетсов, к ним спагетти и овощи. Собиралась приготовить ужин на скорую руку, но не хотела, чтобы Илья оставался.
– Ты можешь быть свободен, – растянув губы холодно настолько, что улыбку можно было добавлять в виски вместо льда, обратилась я к Кудряшову.
Он вновь приподнял брови и вместо того, чтобы попрощаться с сыном и уехать, устроился за столом. Медленно обвёл взглядом продукты и вдруг признался:
– Я скучаю по тем временам, когда ты готовила свои вкусняшки, а потом мы втроём ужинали.
Не сдержавшись, я рассмеялась. Какую именно цель преследовал Илья, не знала, но подозревала, что ему просто хочется остаться и разделить трапезу со мной и Германом.
Не то что мне было жалко продуктов или своих сил, которые потрачу на стряпню… Просто между нами уже всё решено. И эти посиделки ближе к ночи совершенно ни к чему.
