– Я так больше не могу, – заявила Олеся, приземляясь на диван напротив подруги, с которой они договорились встретиться в кафе. – Устала жутко…
– Так вроде каникулы начались.
– Я думала, что до них не доживу.
Олеся жестом подозвала официанта и, быстро сверившись с меню, сделала заказ:
– Нам бутылку вина и мясную тарелку.
– Ого! Значит, гуляем?
Подруга Олеси, Инна, отложила телефон, в котором что-то увлечённо писала до этого момента, и подалась к ней.
– Гуляем. Сегодня точно и однозначно.
У неё было довольно боевое настроение. И желание выпить и расслабиться впридачу. А всё потому, что на той должности, которую она занимала последние пару лет, Олеся начинала сходить с ума. Кто бы знал, что быть продавцом в школьном кафе – настолько нервно? Казалось бы, всего несколько перемен по пятнадцать минут, и рабочий день окончен. Но только не для той, которая до этого проработала два года учителем младших классов. И для кого сейчас, когда дети прибегали в кафе и наперебой гомонили так, что у неё сразу же начиналась адская мигрень, это было невыносимо.
Она уволилась из школы два года назад вследствие ужасающей несправедливости, о которой помнила по сей день. И сколько бы ни пыталась устроиться в другое учебное заведение, её таинственным образом ждала неудача. Всюду, куда бы она ни отдавала своё резюме, ей отказывали. Причины при этом были разными – порой, самыми смехотворными. Отчаявшись, Олеся пошла работать туда, куда её готовы были принять сразу и без лишних вопросов – продавцом в школьное кафе.
– Довели тебя сопляки? – поинтересовалась Инна, наблюдая за тем, как официант наполняет их бокалы.
– Довели, да.
– А куда-то перейти не думала?
Ей показалось, или в голосе подруги сквозило что-то ещё, помимо праздного интереса?
– Куда? Сейчас до лета доживу, а на июнь-июль-август на подработку, как обычно.
Олеся пожала плечами и отпила глоток вина. Он тут же опьянил. Не стоило пить на голодный желудок.
Наверное, ей стоило поберечь и без того скудные средства. Маленькая сестрёнка, неизлечимо больная, которую отец воспитывал один, нуждалась в нескольких курсах массажа, а зарабатывать в их семье могла только Олеся. Вернее, зарабатывать-то могла, только ей этого сделать по специальности не давали.
– Понятно. А я тебя, собственно, за этим и позвала.
У Инны сделался натянуто-хитрый вид. Всё же подруга совершенно не умела притворствовать.
– За тем, чтобы рассказать про подработку?
– Нет. За тем, чтобы предложить тебе отличное место. Платят много – это немаловажно.
– Не поспоришь.
Олеся отпила ещё глоток вина и положила себе на тарелку кусочек буженины. За последнее время она научилась истреблять надежду, стоило только той зародиться в душе. Вот и сейчас, когда услышала слова подруги об «отличном месте», мысленно дала себе установку не радоваться раньше времени.
– Работа не сложная. Скорее даже наоборот. Ты же какие-то психологические штуки проходила, когда училась в своей педухе?
– Педагогическую психологию и проходила, – не понимая, к чему клонит Инна, отозвалась Олеся. – А что? Ты нашла место где-то в школе?
– Нет. Не совсем в школе, точнее… совсем не в школе. Но платят и вправду много.
– И на такую работу мечты ещё никого не нашли?
Олеся вскинула брови и, допив вино, налила себе ещё бокал, после чего освежила порцию Инны. Она давно перестала верить в то, что бесплатный сыр бывает где-то помимо мышеловок. И хоть Инна была весьма разумной, жизнь научила Олесю тому, что даже самые трезвомыслящие люди нет-нет, да умудряются попасть впросак.
– Она не совсем обычная.
– Вот как? Откуда ты о ней узнала?
– От Сашки Прохорова. Место предлагает какой-то его приятель.
– И что это за место?
– Тебе нужно будет проводить время рядом с мужчиной, которого ты даже не сможешь увидеть.
