Порывистый ветер хлестко трепал Андреевский стяг за кормой СКР «Бесстрашный» – сторожевого корабля. Воды Желтого моря сделались свинцово-серыми от надвинувшихся на небосвод туч. Горизонт размыло. Огромные валы один за другим накатывали на российский военный корабль, нос то исчезал в брызгах, то вновь поднимался над волнами.
Тихий океан, он только по названию «тихий». На самом деле количество штормов здесь выше, чем в любом другом водном пространстве земного шара. По справедливости, его следовало бы назвать океаном бурь, но почему-то такое название носит только безводный океан на Луне.
Командир сторожевика всматривался в буйство стихии через стекло рубки. Отсюда – сверху, открывалась величественная панорама бушующей океанической воды. Тяжелые дождевые капли шрапнелью ударили в остекление, смазав пейзаж. Тут же задвигались широкозахватные щетки стеклоочистителей, сгоняя ручьи ливневой воды.
– Погодка, однако, – пробурчал командир, кавторанг Порозов.
– Чего уж тут на природу пенять? – невесело улыбнулся старпом Николай Медведкин. – Предсказанная погодка… Другой и не ждали.
– Когда хочется, чтобы синоптики ошиблись, они не ошибаются.
Настил качелями ходил под ногами, но и командир, и его помощник были привычны к подобному, стояли, даже не придерживаясь за поручни. Как любил говаривать кавторанг Порозов: «Поручни на корабле только для больных и раненых».
Вроде бы особых опасений шторм вызывать не должен был – восемь баллов. Ведь СКР «Бесстрашный» только вышел из планового ремонта. А для корабля – это серьезная процедура, считай, не хуже заново построенного. И все же напряжение не сходило с лиц опытных морских волков, какими являлись и командир, и его старший помощник. Чтобы противостоять шторму, если не удалось вовремя обойти его или укрыться, надо удерживать корабль носом к волнам – это основная задача. Вроде бы просто, но только на словах. Каждый удар водяной стихии норовит повернуть корабль, раскачивает его. Вовремя не сориентируешься, и вот уже очередной вал грозит ударить в борт – перевернуть корабль.
– Силовая выдержит? – прислушался старпом к работе дизелей в то время, как очередной вал прокатился по палубе.
Двигатели взревели, набирая обороты, а потом вновь застучали под нагрузкой, это означало, что корму на несколько секунд задрало так высоко, что винты выскочили из воды.
– Должна, – проговорил командир. – Капиталку прошли.
Старпом покачал головой.
– Капиталка капиталке – рознь.
Валы с рваными, вспененными ветром верхушками катились один за другим, равномерно обрушиваясь на корабль, прокатывались по палубе.
В моторном отсеке грохотали мощные дизели. Снаружи бушевала стихия, обшивка вздрагивала от этих могучих ударов. Старший моторист не спускал глаз с приборов. Главное для работы двигателей – выдерживать температуру и поддерживать давление масла. С первым было все в порядке. Водяные помпы исправно прокачивали забортную воду, пропуская ее через охлаждающую рубашку, и сливали обратно в море. А вот давление масла «прыгало». К тому же без всякой на то причины, хотя масляный насос работал исправно. Моторист даже заподозрил, что дело не в самом давлении, а в неисправном датчике.
– Этого еще не хватало, – проговорил он и даже постучал по стеклу, за которым дергалась стрелка.
Внезапно стрелка двинулась влево. Что-то засипело совсем рядом. Старший моторист оглянулся и выругался. Из соединения маслопровода тонкой, толщиной со спичку, тугой струей гнало масло.
– Трах-тарарах, прокладка накрылась…
Моторист попытался подтянуть штуцер на сочленении ключом, но от этого толщина струйки лишь увеличилась. Помощник моториста уже был рядом.
– Собирай, что вытекает, – приказал ему старший моторист.
