– Ты ничем не рискуешь, – продолжал Сергей убеждать Васька. – Зато подумай, какие деньги на кону. А все за простейшую работу: сходил вечером к могилке, выкопал старушку, забрал, что положено, землей забросал. Всего делов!
Сергей уговаривал Васька уже битый час, но тот кочевряжился. Скорее всего, цену набивал.
– Пятьдесят процентов твои!
– Ага, пятьдесят. Маловато будет! Я, считай, все сам сделаю!
Сергей стиснул челюсти, чтобы не заорать матом и не послать идиота куда подальше. Васек был ему нужен. Сергей не привык выполнять черную работу – это раз. Во-вторых, старался заботиться о своей безопасности, проворачивая, как сам говорил, операции. Вандализм, раскапывание могил – это не по его части. В случае осложнений он мог объяснить полиции, что Васек, старый пьяница, принес ему цацки, спрашивал, что делать. Ну, Сергей и помог, не его печаль, откуда взялись сокровища.
Истинной стоимости драгоценностей Васек и вообразить себе не может. Сергей сказал, что сумеет загнать все тысяч за шестьдесят, даст Ваську половину. Для того это огромная сумма, несколько месяцев бухать можно.
– Что ты «сам сделаешь»? Ты знаешь, где копать? Я тебе наводку дам! А сбыть драгоценности сможешь? Знаешь кому? Нет. Принесешь в ломбард, тебя там надуют, вручат тысяч пять, если повезет. Вот и думай.
На самом-то деле Васек давно подумал и решил. Просто, как верно предполагал Сергей, надеялся побольше выторговать. Хотя и так уже деньги запредельные, что и говорить!
Васька все считали стариком, но ему не было и пятидесяти. Годы беспробудного пьянства накладывали отпечаток. Жизнь не удалась: школу кое-как окончил, в армии отслужил, грузчиком пошел работать – куда еще-то? Девяностые были, городок небольшой, работы нет. А в продуктовый мать пристроила, все же деньги какие-никакие.
Потом по глупости связался с одними… Под статью попал. Вышел, два года помыкался, опять угодил. Мать померла, квартиру сестре оставила, та ее продала и уехала. Ваську и жить негде. Так и пошло-покатилось. То у бабы какой поживет, то у дружка. Пару лет назад сторожем на кладбище взяли. Денег мало платили, зато хоть крыша над головой. Иногда и подработка: ограду покрасить, могилку подправить – тоже хорошо.
Мертвых Васек не боялся. Мертвые – они тихие.
А теперь вот Сергей нарисовался. Со своим, как сказал, деловым предложением. Тоже мне, деловой. Знаем мы таких. Скользкий, как угорь. Мать родную обманет – не поморщится.
Васек вспомнил, что жил Сергей в том же доме, где и Васек когда-то с матерью жил. Матери Васька и Сергея вроде как общались. Бегали чего-то друг к дружке, шептались – известное дело, бабье. Серега сопливый пацан еще был, когда Васек впервые на зону отправился. А теперь – смотрите-ка. Одет как с картинки, ключами от машины поигрывает. Машина небось крутая.
– Согласен или нет? Без наводки ты не знал бы ничего. Я ведь, в общем-то, и сам могу. По знакомству обратился, по старой дружбе.
Тут, пожалуй, стоит сказать пару слов про наводку.
Одна из приятельниц Сергея, Инна, обмолвилась в разговоре, что вчера померла ее соседка. Барышня жила с родителями в коттеджном поселке, где проживали весьма небедные люди, нигде не работала, была глупа, как аквариумная рыбка, и влюблена в Сергея как кошка. Вот такой зоопарк.
Сергей сначала слушал ее рассказ вполуха, а потом заинтересовался, но вида не подал, чтобы не привлекать внимания подружки. Так вот, старухе-покойнице было лет сто, зажилась на этом свете, и в самом факте ее смерти ничего примечательного не было. Однако старуха была непростая, в прошлом – известная актриса, даже звезда. Дом у нее богатый, мебель и обстановка – как в музее.
«Ой, – смеялась глупая подружка, – умора! Единственный сын (и сам человек обеспеченный, в Москве имеет большой бизнес) сказал, что похоронит мать, как она завещала: в нарядном парчовом платье лимонного цвета, в любимом ювелирном комплекте. Его актрисе подарил благодарный поклонник, кажется, Леонид Ильич Брежнев. Или Пьер Карден. Или вообще Ротшильд».
