В одном из культурных и просвещённых городов жил ворон в цилиндре. Ростом он был с человека и даже умел говорить. Правда говорил он исключительно на вороньем, но все его понимали. Каждый знал о нём в этом городе и каждый здоровался с ним.
Ворон был довольно зажиточный. Состояние его было приличным. Нажил он его не сам. Оно досталось ему по наследству от вороньих родственников, что годами таскали различные побрякушки. Вечерами Ворон отдавал предпочтение эзотерическим практикам. Поговаривали о его дружбе с чертями.
Ворон начинал своё утро с лёгкой прогулки по мостовым и паркам, где почтительно каркал и тряс крыльями, а также обольщал своей красотой продавщиц различных магазинчиков. Нагуляв аппетит, он захаживал в один и тот же ресторанчик, где, плотно закусив телятиной с сыром, вытирал как следует свой клюв и полоскал горло прохладной минеральной водой.
Захватив с собой сливочные пирожные, посыпанные шоколадной крошкой, он отправлялся на площадь, где собирались посудачить его родственницы.
«Куда ни глянь…
Одни вороны.
И клювом щёлкают звеня.
Кар- кар, кар – кар!
Кричат они в истоме,
Распространяющего дня.»: напевал он про себя.
Почтенно отклонившись и многозначительно каркнув, ворон разворачивал пирожные из обёрточной бумаги и садился на лавочку под тенью высокого клёна. Затем, сняв цилиндр и положив его бережно рядом, он, поедая пирожные и прикрыв глаза, для большего погружения, слушал странные истории ворон— сплетниц.
Под большим впечатлением от историй, ворон доставал свой фотоаппарат и фотографировал случайные события и людей на улицах. Затем он приходил домой, распечатывал фотографии на старом принтере и вклеивал их в тетрадь. Вокруг фотографий он писал истории, услышанные в парке. Фотографии обретали жизнь, имена и смысл.
Со временем тетрадей становилось всё больше.
Раз в год самой лунной ночью к ворону приходил его старый и лучший друг чёрт Василий. Василий был очень занятой чёрт и всегда был в разъездах. Но самой лунной ночью он всегда навещал своего друга.
Такая ночь обычно проходила неспешно и душевно. Из граммофона пело аргентинское танго. На столе стояла бутылка яблочного вина. Ворон и чёрт сидели в креслах качалках, курили сигары и просто разговаривали о разных, казалось бы, мелочах, которые волшебным образом складывались в глубокие умозаключения. Наговорившись вдоволь, Василий обычно хватал одну тетрадей ворона и с упоением читал содержимое.
«И всякая петушиная курица и представители богомерзкого царствия сосательного, должны воострять ум! Дабы вести своими мыслями неизлечимые хвори! И мы подобны им во всех делах, тоже будем!»
Отрывок из лекции Ильи Багряновича Плевкова «О пьяном зачатии в сельской культуре»
Среди пустынных улиц спящего и утреннего города «Кривые воробьи», где по мощёным камнем дорогам, витал заблудший ветерок с речных каналов, шли два человека. В многочисленных окнах каменных домов, покрытых плесенью, где каждая штора говорила о скрытности жителей, едко отражались предрассветные лучи солнца. По улицам бродили лишь пьяные будочники и сонные дворники. Грустно вздыхая, они бурчали что-то под нос себе, пытаясь одолеть неотвратимую дремоту.
Два путника были бродягами, зашедшими в этот город случайно. Одеты бродяги были довольно неуместно. Их одежда слегка, а может даже и совсем, запылилась от дорожного песка. Сбитые каблуки на ботинках и почти стёртая подошва бродяг говорила о длительных скитаниях. У каждого из них в руках было по небольшому саквояжу. На одном из них была шляпа котелок, аккуратно повязанный вокруг шеи небесного цвета платок и приталенный серый костюм в полоску. Он бодро вышагивал, курил сигару и едко, но с азартом, всматривался в местные, не очень-то живописные пейзажи. Ещё он был тощим и бледным. Его синие глаза были с лёгким нахальным прищуром. Каждое своё действие он совершал так, будто бы делал огромное одолжение всему миру. Его спутник был ростом чуть пониже и носил тёмно-синий костюм более классического покроя. Лицо его полыхало свежестью и здоровьем. Хоть ростом он и был пониже своего спутника, зато выглядел крепче и плотнее. На руках у него были довольно поношенные кожаные перчатки, на голове красовалась шляпа цилиндр. Спутник тощего не так бодро вышагивал. Он скорее был осторожен и собран. Его внимательные карие глаза впились в обшарпанную табличку на одном из домов. Табличка гласила:" Отель для приличных людей.» Оба остановились.
