12.10.1476 г. Н.Э.
В густеющей мгле ночи сверкнула вспышка света, – мимолётная, но ослепительно яркая. Пронзая вихрящиеся клубы чёрных туч, молния рассекла небосвод, и ударила в скалу, разнеся её навершие на осколки.
На считанные мгновения, наступила тишина. Глухая, поглотившая все звуки, пугающая, тишина, – мир словно бы замер в ожидании, – а затем, небо прогремело. Так оглушительно громко, так грозно, что можно было поверить будто бы наступил конец времён.
Вблизи скалы, – той самой, что была разбита ударом небес, – виднелись две фигуры.
Первая, – принадлежала женщине: очень высокой, статной, величественной. В её левой руке – необыкновенного вида орудие: экзотичный меч, что длинною клинка и рукояти заслуживал быть отнесённым к могучему семейству, так называемых, "двуручников". Женщина, без особых усилий, удерживала сие орудие одной лишь левой рукой, при том, временами поигрывая им в кисти, не то красуясь своим мастерством, не то дразня оппонента видом полного контроля. Она казалась спокойной и уверенной, однако ступала осторожными, короткими шагами, описывая дугу вокруг персоны, к которой было приковано всё её внимание.
Вторая фигура принадлежала мужчине. Ростом чуть выше среднего, он всё ещё уступал своей великорослой сопернице на полную голову, а то и две. Мужчина был весьма крепко сложен, и, хоть он не мог похвастать той же грацией в каждом движении что его оппонентка, держался на ногах гораздо увереннее, и двигался агрессивнее женщины, – даже несмотря на то, что в действительности был изрядно измотан боем. Рукоять меча, что как две капли воды был похож на орудие его противницы, мужчина крепко сжимал обеими руками, неизменно устремляя кончик клинка в сторону движущейся цели.
Лил сильный дождь. Воздух искрился от напряжения.
Снова вспышка.
Молния ударила вновь, и два тёмных в ночи силуэта растворились в её ослепительной белизне. Они сорвались со своих позиций, – в самое мгновение небесного удара, как по команде, – с невероятной для человека скоростью.
Их клинки запели.
Металл звенел так громко, так жутко, словно то был вопль гнева самой стали. Вновь погружаясь во мрак ночи, клинки двух дуэлянтов рассекали воздух, свистели в смертельной близости танца на выбывание, и глухо стонали сталкиваясь друг с другом, но не высекли ни единой искры. Эти мечи, эти причудливые, экзотичные орудия, звенели тем громче, чем больше сил в каждый свой удар, в каждый свой выпад, вкладывали их владельцы. Это был странный, жуткий зов металла, в котором, – могло показаться, – был слышен шёпот тех, кого уже не было среди живых.
Дуэлянты бились со страшной силой, никто не желал уступать, а их орудия «пели» всё громче. В какой-то момент, вокруг фигуры мужчины взвилось непонятно откуда взявшееся пламя, что, не вредя хозяину, обвило его своими сполохами, и бросилось в следующую атаку вместе с ним, точно живое. Сотрясающий само пространство боевой клич сорвался с уст воина. Отныне, он продолжал бой с ещё большей силой, большей скоростью, ловкостью, но главное – яростью.
У его противницы, однако, нашлось чем ответить.
Женщина не издала ни звука, но вместо неё заговорило само пространство вокруг. Оно наполнилось невидимой, но осязаемой Силой. Без формы и цвета, но явной и пугающей. К пению её клинка присоединился таинственный гул, что исходил из неоткуда и, вместе с тем, отовсюду. Вскоре, сполохи пламени были рассечены незримыми когтистыми лапами и лезвиями, пространство исказилось защитными искривлениями, а в мужчину полетели отколотые от скалы камни, приведенные в движение мистической силой.
Их дуэль была вихрем клинков и Силы. Их поющие клинки сливались в какофонии, предвещающей смерть, а раскаты грома вдали и ослепительные удары молний служили им аккомпанементом.
