Не зря Клинки Урласа стерегут священные пределы мира. Мерцающая тень опускается, невидимые призраки кричат из тёмных углов земли, тогда как иные лишь едва нарушают тишину. Как и во всяком шёпоте, есть истина, что за пределами слов: секреты покрова того, что движет видимым и невидимым. Под звёздным небом, в укромных лесах священного царства, есть лишь один, кто пробуждается из мрака простого сознания. Душа, что спала, – могучая заноза в тканях сотворения, – призвана сорвать надвигающийся катаклизм тьмы, протягивающей руку, чтобы пожрать тех, кто не ждёт удара. Отступник-эльф пробудился.
Он ощутил привкус крови во рту. Кейлин сплюнул и отвёл эльфийское лезвие за спину под углом. Его наставник называл это сторожевой стойкой. Он изучал противника: дыхание, работу ног, едва заметные движения, тонкие намёки на следующий выпад. Противник пошёл вперёд, развернулся, рубанул низом и тут же, подпрыгнув, обрушил клинок на голову. Кейлин ушёл, шагнув влево, и пнул противнику колено. Провёл ладонью по эфесу, провернул клинок для удара – и в последний миг отбил ещё один размашистый рез, целившийся в плечо. Тенистый силуэт эльфийского воина отпрянул и теперь сам занял сторожевую стойку.
Гравий зашуршал под ногами, когда он перенёс вес и бросился вперёд. Противник, застигнутый врасплох его стремительностью, дрогнул. Кейлин ударил дважды. Обнажённую грудь холодил ночной воздух, но полуэльфа это не смущало. Кровь кипела, и драться хотелось ещё сильнее.
На него ринулись ещё двое, крупнее первого. Он подпрыгнул, рассёк одному грудь. Второй оказался упорнее, но чередой филигранных парирований пал и он. Теперь приближался следующий. Этот был ещё больше, и полуэльф понял: нужно быть готовым.
Вокруг него деревья великого эльфийского леса жили песнями ночи. Лёгкое сияние луны лежало на широких зелёных листьях, шуршащих под сильным ветром. Здоровяк уже был рядом. Кейлин попытался оторваться, смещаясь влево, но мечник двигался вместе с ним. До этого он играл по правилам. Мастер был бы доволен его работой, но Кейлин не привык полагаться лишь на наставления.
Он дотянулся за спину, выхватил второй клинок и ринулся на противника. Первым лезвием обрушил град ударов. Ловким поворотом кисти взвёл вражеский меч вверх. Зафиксировал его клинок высоко. Мгновение спустя вогнал второй меч глубоко в живот.
Он улыбнулся, когда тот рухнул на землю.
– Кейлин, твоё мастерство в двуручье исключительное. Жаль только, что подобного ты не делаешь без второго клинка. Я впечатлён, но одобрить не могу. И твой брат тоже этого не одобрит.
Голос принадлежал Мастеру Клинков Рукесу, и в тоне его одобрением не пахло.
– Тогда можете сами рассказать Таслуну о моей глупости, – ответил Кейлин.
– В этом нет нужды, младший брат.
Кейлин обернулся и увидел, как брат подходит к арене. Рухнувшие призрачные формы противников, с которыми он сражался, рассыпались вспышками песка. Таслун подошёл как раз в тот миг, когда последний унесло ветром.
– Клинки используют один меч, а не два.
Таслун был воплощением того, какого мечника Мастер Рукес хотел бы получить. Страшен во многом, он был ещё и высок, и строен. За спиной у него всегда висел длинный изогнутый клинок. Он провёл многие годы, оттачивая своё ремесло, и с ним была родовая сила их отца. Заострённые уши и светлые волосы он носил распущенными до самой спины.
– Я не могу стерпеть, чтобы мой брат так пренебрегал порядком.
– Тогда уж проследи, чтобы Калак знал и не разочаровал тебя. Он к тебе ближе кровью – его эльфийская сторона сильна. Мне приходится за это расплачиваться. Кстати, второй клинок мне дал сам Мастер Рукес, когда понял, насколько я умел с прежним, жестоким, – тем, которым я любил тебя удивлять на поединках. И снова: я буду делать то, что должен.
