Уха уже закипала, когда Хасан стал звать брата есть. Они были близнецы и поэтому их звали Хасан и Хусан, так было принято. Хусан крикнул, что уже идет, но Хасан знал что это «уже» продлится неизвестно сколько. Хоть они и были близнецы, интересы у них были разные. Хусан страстно любил рыбачить. Хасан так же страстно ненавидел это занятие – считал это дело скучным и тоскливым. Лучше поиграть во что-нибудь или пойти побродить по горам – там всегда увидишь что-нибудь новое – какую-нибудь нору или само животное. Там и поохотиться можно.
Но на реку они пошли вместе – один порыбачить, другой искупаться. В жаркий летний день лучше не придумаешь. Хасан отошел подальше и залез в воду. Она была холодная – горы недалеко, а там вода всегда холодная – снеговая, прогреваться не успевает. Но на равнине купаться уже можно. И вот Хасан то прыгнет в воду, то выскочет. И тут он увидел возле берега котелок, наполовину занесенный песком. Он вытащил его, высыпал песок, гальку и увидел. что это не какой-то старый котелок, выброшенный за ненадобностью. Он был чистый внутри и снаружи, не закопченый. Хасан ополоснул его и решил наварить в нем уху – рыба своя, картошки и лук на соседнем огороде. Но за солью пришлось сбегать домой. И вот уха уже закипает, а Хусана не дождешся.
Хасан решил начать есть – и время к обеду, и в животе бурчит, а Хусан придет – догонит. Он еще раз крикнул брату и запустил ложку в котелок.
Уха была наваристая, вкусная и Хасан с удовольствием ее ел. Тут подошел Хусан –
«То зовет, а сам ушел куда-то».
«Куда я ушел. Я здесь тебя жду».
«Где ты?»
«Да вот же я. Что с тобой?»
«А почему я тебя не вижу?»
Хасан посмотрел на себя и тоже ничего не увидел – ни себя, ни своей одежды, ни даже ложки в руке и крикнул:
«Не ешь эту уху. Я ее поел и вот стал невидимым. Что теперь делать, как стать опять прежним?».
Долго братья говорили – что дома скажут, как объясняться. Не придумав ничего путного братья пошли домой.
Дома мать сразу спросила: –«где Хасан?»
«Здесь я».
«Где ты?» – мать стала оглядываться.
«Да здесь я».
«Хватит играть. Выходи сейчас же».
Хусан стал объяснять, что произошло, про котелок, про уху. Но мать ничего не могла понять и только сказала, что когда Хасан придет домой, она ему покажет, как с матерью шутить.
Когда наступил вечер и она не увидела Хасана, то поняла, что что-то случилось, сын пропал и где искать неизвестно. Хусан молчал – боялся вообще что либо сказать. Его объяснениям никто не верил – думали, что он просто покрывает брата. И Хасан видел, что если он подаст голос, то родители вообще сойдут с ума. Он позже услышал, как мать говорила отцу:
«Наверно, у меня с головой не все в порядке – я слышу голос Хасана, а его нет».
Отец тоже расспрашивал Хусана, но не мог поверить какой-то чепухе, которую тот нес.
Поискали, поискали и угомонились – проголодается – придет, вот тогда и поговорим.
Для Хасана тоже настало трудное время – он не знал как себя вести. С матерью он боялся заговорить – она думала, что ей все кажется и хваталась за голову. Попробовал заговорить на улице с товарищами – те в испуге разбежались, не могли понять, как это – голос есть, а Хасана нет. Постепенно он стал понимать, что теперь ему придется жить в одиночестве – даже Хусан стал его сторониться – ему неудобно было иметь дело с голосом. В конце концов ему пришлось уйти из дома потому, что, как он заметил, родители чувствовали его присутствие дома и не могли успокоиться. Он нашел маленький заброшенный домик на окраине села, привел его в порядок и стал там жить.
Хорошо быть невидимым, когда ты в любой момент можешь стать опять видимым. Тогда это даже забавно. А быть все время невидимым – это все равно, что тебя нет. Но Хасан был и как то надо было жить. А как, он не знал и просто стал жить, как живется. С питанием у него проблем не было – в его распоряжении были все огороды и кухни в любом доме. Кроме этого он наловчился ловить сеткой голубей – просто подходил и накидывал сетку – голуби его не видели.
