– Капитан, нас несет в океан.
– Представь себе, я тоже заметил, что нас сносит течением, но ничего не могу поделать.
– Они следят за нами – воздохнул кормчий, указывая в небо – команда ропщет.
– Тогда пусть зальют свои глаза вином и не смотрят в небо! Я не могу наколдовать ветер, не могу остановить течение и с этими я тоже ничего не могу поделать!
– Если боги не даруют ветер, то… вначале был один и держался в стороне, теперь их трое…
– Мне надо было послушать тебя и нанять мага. Клянусь, если выпутаемся, сойду на берег, ты станешь капитаном.
– С меня тоже хватит. Дочь подросла, пора сушить весла.
Граница, запрет, закат, сожаление.
Три зеленых дракона начинают полет по спирали, поднимаясь все выше и выше, пока не скрываются за облаками. Там, в прохладной белой мути, они складывают крылья и несутся вниз к кораблю. Перед самой водой они распахивают крылья, проносятся над мачтой и извергают огонь. Корабль вспыхивает, как сухая трава. Искажение пространства изменяется, и троица драконов уносится, оставляя за собой горящее судно.
Смерть, сожаление, закон.
– Наставница Валесия, просыпайтесь. Просыпайтесь, наставница, прошу вас.
– А? Что?
– Вы заснули.
– Опять… ну, хорошо, Нирла, все свободны.
– Солнце село, наставница, остальные давно ушли.
– Гыр!
– Вы, конечно, скажете, что это не мое дело, но, по-моему, вам стоит показаться целителю.
– Это не твое дело, Нирла, но, спасибо, загляну к Арее.
– Госпожа архимагесса хотела вас видеть.
– В мое время архимаги пользовались мыслеречью, а не гоняли студиозусов. Ты свободна.
– Звала? – спросила Валесия, заходя в кабинет ректора.
– Ты спишь на занятиях, Вал – вздохнула Арея, вставая из-за стола и отстегивая плащ.
– Как будто ты сама не спала…
– Что позволительно студиозусам, то не позволительно магам, а особенно наставникам.
– Не выспалась, с кем не бывает.
– Тебя не могли разбудить, Вал. У меня в голове не укладывается. Ты – боевой маг, спишь чутко, просыпаешься от любого шороха, а тут… каф будешь?
– Лучше дай что-нибудь, чтоб спать без снов.
– Дурман пойдет?
– Помнится кто-то очень не жаловал это остроухое зелье…
– Не напоминай. Три дня ты сама не своя, спишь на ходу, калечишь студиозусов. От тебя наставники уже шарахаются. Пойми, пока Вас и Гас не вернутся, Цитадель и Академия на нас с Нагалем. Для меня это в первый раз, я не боевик и не представляю, почему обязанности ректора Цитадели Гас взвалил на меня. Ты бы справилась лучше. Мне нужна поддержка, Вал, твоя поддержка.
– Арея, я… я не знаю… прости.
– Мы не чужие друг другу. Расскажи мне, в чем дело. Именем и силой клянусь, что это останется между нами.
– Боюсь, что не останется. Меня мучает один и тот же кошмар. Я на горящем корабле, вокруг огонь. Люди горят заживо, смрад не дает вздохнуть. Я кричу, объятая пламенем, бегу и прыгаю в воду. Потом я плыву, уцепившись за какой-то обломок. Меня прибивает к берегу, вода за мной вспыхивает и горит, и я бегу от огня, а он гонится за мной. Я кричу и просыпаюсь в горячке, потом не могу уснуть.
– Если учитывать, что ты толком не спала три дня, твое тело здорово… пока не могу понять, что с тобой происходит. Давай ты поспишь, а я понаблюдаю.
– Прямо здесь?
– Можно здесь, у тебя или у меня.
– Лучше здесь.
Бескрайняя уютная чернота. В ней нет ни направления, ни времени, только ничто, дарующее избавление от кошмаров. В черноте зажигается крохотная белая звездочка.
– Вал, просыпайся, один раз предлагаю.
– Ар?
– Да, Архахаар, собственной колдунской персоной, вылазь, пока морда лица целая.
– Что?
– Просыпайся! – чернота небытия залилась ярким белым светом, голос Архахаара прогремел так громко, что содрогнулось само мироздание.
Валесия открыла глаза и почувствовала сильный удар по лицу. Она подняла руку, чтобы заслониться и избежать второго удара. Удара не последовало, кто-то взял ее руку в свою и поцеловал открытую ладонь.
