Я всегда восхищался отцом. И всегда старался равняться на него – особенно в том, что касалось предприимчивости, физической выносливости и силы духа. Я не встречал людей, которые могли бы так раскрутить бизнес, как мой отец. Он мог взять заброшенное здание и превратить в отель. Мог купить самый захудалый паб и сделать из него прибыльный ресторан. Он умел «крутиться» задолго до того, как пользователи социальных сетей узнали значение этого слова.
Отец приезжал на аукционы и распродажи и покупал по дешевке вещи для своих увлечений. Он самозабвенно торговался. Для него это была игра. Он всегда платил наличными, большими коричневыми 10-фунтовыми купюрами, сложенными пополам, причем голова королевы на всех купюрах всегда смотрела в одну сторону, а доставал он их всегда из правого заднего кармана брюк. У меня каждый раз глаза лезли на лоб, когда он извлекал огромную пачку денег.
Казалось, его ничем невозможно смутить. Когда ему что-то было нужно, он просил – и, как правило, получал. Отец любил рассказывать мне, как «прыгнул выше головы», женившись на моей матери, которая на 12 лет его моложе.
Потом, когда обострилось его биполярное расстройство, он все равно не утратил способности очаровывать и убеждать людей. Запертый в строго охраняемом отделении № 5 больницы в Питерборо – чтобы попасть туда, нужны специальные ключи как минимум от четырех разных дверей, – он звонил моим сотрудникам и убеждал, что они должны войти в первую дверь, затем уговаривал администратора пропустить их через вторую и третью двери. После чего просил медсестер выпустить его из четвертой двери и выходил к ним – с сигаретой, висящей на нижней губе, и в штанах, подтянутых до подмышек.
Однажды он убедил одного из моих работников, что ему нужна лестница для «проекта», который он реализовывал в больнице. Лестницу (раздвижную!) пронесли через все защитные двери, и с ее помощью отец перелез через четырехметровый забор. Он насладился обретенной свободой, а затем радостно рассказывал всем о своей хитрости.
Во время обострения болезни отец однажды позволил арестовать себя за кражу из магазина Homebase, набрав товаров для дома на несколько тысяч фунтов стерлингов и не заплатив за них. Он погрузил в тележку мангал, газовый нагреватель и еще несколько внушительных по размерам предметов, а затем спокойно вышел из магазина. Завернув за угол, он вернулся, подтянул штаны и заявил охраннику: «Я только что спер товаров на сотни фунтов, а ты дерьмово делаешь свою работу». Похоже, отец был очень горд своей проделкой: сидя на заднем сиденье полицейского фургона, он победным жестом отсалютовал охране магазина.
Когда отец «в ударе», ему ничего не стоит проникнуть в любое офисное здание, заболтав охрану, и добиться встречи с любым владельцем бизнеса или миллионером. Он придумывает безумные, нелепые проекты и заставляет людей поверить ему.
Отец получал деньги на отели, пабы, лошадей, ставки, недвижимость, выдвигая безумные идеи не хуже моей 5-летней дочери, хотя обходились они гораздо дороже; он мог провернуть все что угодно – занимал деньги, выпрашивал и по большей части добивался своего. У него никогда не было денег на новое предприятие, и поэтому он создавал «все из ничего», извлекая возможности буквально из воздуха.
Отец редко ограждал меня от своих афер и провинностей. По возможности он вовлекал меня во все свои безумные проекты, позволяя мне вместе с ним переживать прибыли и потери, успехи и неудачи. Он таскал нас за собой по всей Восточной Англии и Кембриджширу, хватаясь за каждую новую возможность и раз за разом начиная новую жизнь. Я жил в пабах, отелях, больших особняках и крошечных квартирах. Вся семья знала, что, если наступят трудные времена, папа вытащит нас из беды, и нам нравился этот безумный, захватывающий образ жизни.
