Повествование моё продолжается, и если бы меня кто-нибудь спросил, а какое второе название ты бы выбрал для этого романа, то я не задумываясь назвал бы его именно так. Да, это безусловно была эпоха Жестокая, даже очень. А ещё эта эпоха была и переломная.
Всё на Ближнем Востоке, в регионе древнейших цивилизаций, зашевелилось, пришло в движение и начало разительно меняться. И после той эпохи Ближний Восток настолько изменится, что никогда уже не будет прежним.
И вот ещё на что я хотел бы обратить твоё внимание, читатель…
С высоты XXI века нам сложно представить общество, в котором не было того объёма знаний и тех технических достижений, которыми мы сейчас обладаем. А ещё ведь не было и современной морали, и представлений о гуманизме.
Но это с одной стороны. А с другой необходимо понимать, что даже люди той отдалённой эпохи во многом были похожи на нас.
И они стремились к чему-то лучшему, и они тоже искали хоть какой-то справедливости, и они хотели счастья для себя и для своих детей. То есть, по большому счёту, они всё-таки от нас не отличались и вполне могли бы стать нашими современниками.
В истории встречаются не просто значимые моменты, а переломные, когда, казалось бы, привычная и устоявшаяся картина мироздания вдруг в одночасье меняется и всё рассыпается на глазах. Но обычно причины этих резких изменений накапливаются какой-то период исподволь и не сразу воспринимаются очевидцами. Ведь говорят же: «Великое видится только на расстоянии.»
А я бы ещё добавил: на расстоянии во времени.
***
К концу своего существования Ассирийская империя настолько разрослась, что уже охватывала почти весь Ближний Восток, и лишь только на её окраинах находились зависимые от неё царства.
В первой половине VII века до новой эры эта империя достигла зенита своего могущества, и казалось, что ей ничто не может угрожать. Конечно, в ней часто происходили смуты и на её границах не прекращались военные столкновения, однако это никак не отражалось на её статусе. Ассирийская армия по-прежнему считалась наиболее подготовленной и владыки, построившие для себя грандиозный Северный дворец в Ниневии, являлись не только сильнейшими царями того времени, но и самыми богатыми. Их казна ломилась от золота и других драгоценностей, а торговля и ремёсла процветали как нигде более, и даже отпадение от Ассирии Египта не поколебало могущества этой державы, которая по-прежнему считалась несокрушимой.
Так думали об Ассирии в то время её современники.
И поэтому можно понять на какой же отчаянный шаг решились Шамаш и его тесть. Но понимая, насколько опасно будет для них осуществление их мечты, они к восстанию готовились не то что тщательно, а подготовка к нему у них растянулась на пятнадцать лет. И за это время они всё кажется продумали…
Однако дальнейшие события показали, что запланировать всё невозможно.
***
Уже изначально стало понятно, что восставшим не удастся договориться с такой влиятельной фигурой, как Бел-ибни. Да и Ашшурбанапал не зря был уверен в его преданности. И не только потому, что этот великан женился на непутёвой сестре Великого царя, рождённой от одной и той же жены Асархаддона, что и нынешний правитель Ниневии, а ещё и из-за того, что этот воин с выдающимися физическими данными был не ассирийцем и происходил из самых низов общества. Всей своей головокружительной карьерой он был обязан царственному родственнику, который удивил всех, разрешив великану войти в привилегированный круг Саргонидов.
Вообще Бел-ибни считался не только самым сильным мужем в империи, но и отчаянно храбрым. А его родители являлись халдеями и были настолько ничтожны, что Бел-ибни нигде их ни разу не упомянул.
