Соединенные Штаты Америки на пороге XX столетия являли собой государство довольно необычное. С одной стороны это была страна, развивавшаяся быстро и динамично, открытая всему новому и передовому. Телефон Белла, электрическая техника Теслы, самолёт братьев Райт, автомобиль Генри Форда – все эти достижения символизировали инновационный характер американской индустрии. Страна серийно строила линкоры – а каждый из таких кораблей являлся шедевром машиностроительной промышленности того времени. В США находились крупнейшие телескопы того времени, территорию покрывала густая сеть железных дорог, трансокеанские кабеля связывали страну с другими континентами.
И рядом с этими впечатляющими достижениями инженерной мысли можно было столкнуться с совершенно вопиющими социальными язвами. Вопиющими даже по меркам тех отнюдь не сентиментальных лет. Чернокожее население, формально освобожденное от рабства по результатам Гражданской войны 1861—1865 гг., на самом деле оказалось отнюдь не свободно. Страна пережила своеобразный антиренессанс, на многие десятилетия узаконивший сегрегацию. Принцип проживания национальных общин – «рядом, но не вместе» – определил лицо городов и общественные отношения по крайней мере трёх последующих поколений американцев. Во всех крупных городах существовали кварталы еврейские, ирландские, немецкие, итальянские и т.п., католики селились подле католиков, иудеи – рядом с иудеями, молокане, методисты, протестанты и т. п. – каждый возле себе подобных.
Демократия выглядела абсурдно и даже архаично: две очень похожие по форме и своей сути политические партии делили между собой всё политическое пространство от муниципального уровня до президентской должности. Президент избирался в два этапа в ходе непрямых и непрозрачных выборов (впрочем, такова система и сейчас). Женщины были лишены права голоса. Элита американского общества, несмотря на разницу политических взглядов, состояла в одних и тех же масонских ложах, а их дети состояли в одних студенческих братствах.
Но ещё более дико с точки зрения цивилизованного человека того времени выглядели общественные отношения в сфере охраны правопорядка. Всяк был вооружен огнестрельным оружием, право на оружие охранялось Второй поправкой Конституции США, вступившей в силу ещё аж в 1791 г. Шерифы, ответственные за поддержание правопорядка в сельской местности, выбирались, а начальники полицейский управлений в городах – назначались мэром. На рубеже XIX – XX столетий на территории США действовали около 2200 окружных шерифов, в штате которых находились примерно 12 тыс. помощников. Число сотрудников полиции в форме составляло около 70 тыс. человек1.
Общий уровень подготовки личного состава американской полиции оставлял желать много лучшего. Чтобы проиллюстрировать этот тезис можно сказать несколько слов о результатах работы т.н. «комиссии Пайпера». В начале 1904 г. ряд серьёзных коррупционных скандалов в Чикаго, одном из криминальных центров США того времени, сподвигли городские власти на масштабную проверку работы собственного полицейского управления. Чтобы гарантировать полную независимость проверяющих для её проведения была приглашена большая группа полицейских из Нью-Йорка. Возглавлял проверяющих капитан Александер Пайпер, в прошлом военнослужащий, а в начале XX столетия – специальный представитель (офицер по поручениям) начальника полиции Нью-Йорка. Именно по фамилии этого человека группа и получила своё название.
«Комиссия Пайпера» проверяла все аспекты работы полиции Чикаго – от набора кандидатов в полицейскую академию, до пенсионного обеспечения вышедших в отставку сотрудников. Особое внимание обращалось на возможное сращивание полицейских чинов с преступным миром, владение имуществом и денежными средствами, явно превышающими доход сотрудника полиции, результативность работы, точность внутренней полицейской отчётности и т. п. Результаты работы «комиссии Пайпера», обнародованные в марте 1904 г., оказались не просто удручающими, а по-настоящему шокирующими. Тысяча сотрудников полиции Чикаго должна была быть уволена немедленно ввиду либо полной профнепригодности, либо утраты доверия (т.е. наличия коррупционных связей с преступным миром). Ещё одна тысяча подлежала увольнению по тем же, но только несколько смягченным показаниям, в течение ближайших 2-х лет. Иначе говоря, Пайпер предлагал дождаться их минимальной выслуги и отправить на пенсию, освобождая ряды полиции от их присутствия. Один – только один! – полицейский не вызвал у проверяющих нареканий.
