Мы шли по узкому загородному шоссе. Я, Кролик и Волк. Было раннее утро. На первый рейсовый автобус мы опоздали, а ждать следующего предстояло два часа. Проносящиеся мимо машины порой приветственно сигналили, однако подбирать троицу ненормальных никто не торопился.
Кролик крепко держал меня за левую руку, Волк за правую, и стоило им услышать звук приближающейся машины, как они растягивали меня поперек дороги, будто заградительную ленту. А когда машина подъезжала ближе, дружно шарахались в сторону.
Я не сопротивлялась. Было смешно.
Солнце еще не прогрело воздух, но от асфальта поднималось приятное вчерашнее тепло, и, несмотря на тяжелую бессонную ночь, я чувствовала себя на удивление бодро.
До железнодорожной станции оставалось еще километра три, только возвращаться в Москву я не торопилась. Я вообще никуда не торопилась. Хоть весь день так шагай. Главное, что мы просто свалили из этой деревни. Живые, непобежденные и привязанные друг к другу сильнее, чем когда-либо прежде. С Кроликом, разумеется. Волку же просто было с нами по пути.
– Жаль, яблок не набрали, – приглушенно сказал Волк. – По правде говоря, я так и не понял, из-за чего весь этот кипеж. Вчера все тихо и мирно было. А сегодня прям паника.
– Просто. Не хотел там оставаться, – Кролик по-детски беззаботно покачал сцепленными в замок руками. – И больше никогда туда не вернусь.
– Никогда-никогда? – недоверчиво спросил Волк и принялся нарочно размахивать нашими с ним руками в другую сторону. – Совсем-совсем?
– Надеюсь, – неопределенно ответил Кролик. – Я отдал Миле дом. И если бы еще хоть немного там пробыл, то обязательно пожалел бы.
– Ого! – удивился Волк.
– Поэтому и не брал ничего оттуда, чтобы не вспоминать. В карете прошлого далеко не уедешь.
– Но кое-что ты все же взял, – Волк повернул в его сторону морду: – Я видел.
Кролик тоже посмотрел на него.
– Хорошо. Молчу, – пожал плечами Волк. – Я же не знал, что это секрет.
Я насторожилась:
– Что ты взял?
Кролик выпустил мою руку и поправил лямку рюкзака:
– Ничего особенного. Бесполезное старье.
– Так, – я пихнула его в бок: – Говори быстро!
– Давай потом?
Быстро схватившись за рюкзак, я потянула его на себя. Вещей в нем особо не было, но зато явно прощупывалось что-то узкое, твердое и тяжелое.
– Это что?
Сквозь белые кроличьи резиновые уши просвечивалось солнце, и от этого казалось, что они светятся. Послышался тяжелый вздох. Кролик опустил рюкзак на землю, растянул завязки и вытащил оттуда завернутый в черную толстовку предмет. Обхватил его ладонями и стянул ткань вниз.
Сначала моим глазам предстала перемотанная синей изолентой деревянная рукоятка, а за ней – черный короткий металлический ствол.
– Дедов обрез, – беспечным тоном пояснил Кролик.
– Ты же сам клялся, что ничего забирать не будешь.
– Это не воспоминание. Это просто полезная вещь. Где я еще такое найду?
– С ума сошел? Чтобы носить оружие, нужно разрешение.
– Это статья, – подтвердил Волк, протягивая руку к обрезу, но Кролик, быстро схватив рюкзак, отошел в сторону:
– Мне ничего не будет. У меня справка из психдиспансера.
– Зашибись, – Волк громко хохотнул: – Псих с обрезом.
Белые цифры 88 на его синей, напоминающей футбольную форму футболке тоже светились на солнце.
– Зачем он тебе? – спросила я.
– Затем, что даже у меня терпение не бесконечное.
