– Эту Книгу не читают в одиночку, – сказала мама сыну самым строгим голосом, – тогда она просто не подействует!
– Как не подействует? – изумленно спросил сын.
– А никак! Ее надо читать непременно с кем-то, вот, к примеру, ты можешь здесь найти смешную сказку про дедушку, и почитать ему вслух. А он найдет про тебя стих – выучит наизусть и расскажет папе.
– Почему папе, а не мне или бабушке?
– Потому что потому, – таинственно сказала мама, – про бабушку тут тоже много чего интересного, я ей как-нибудь на досуге обязательно почитаю, вот уж посмеемся!
– А можно, я подслушаю, над чем вы будете смеяться?
– Конечно! Некоторые сказки от этого только выигрывают! Но ты и сам можешь почитать рассказы или стихи сестренке, если она тебя не опередит! Ведь тут есть такие истории, которые про вас обоих, вам эти приключения надо пережить вместе, может быть, даже спрятавшись куда-то от всей семьи. Конечно, это не исключает того, что мы с папой, пока вы будете спать, вообще всю книгу прочитаем от корки до корки, прислонясь голова к голове. Но не в одиночку! Чтобы было с кем перемигнуться, поделиться, поспорить. Хотя… зачем всю сразу, лучше растянуть удовольствие не на один вечер!
– Знаешь что, тогда пусть она всегда лежит на самом видном месте, – запальчиво произнес сын, – чтобы в любую минуту ее мог взять любой из нас, а не кто-то самый хитрый, только для себя, любимого. Смотри, я кладу ее здесь, и мы будем знать, что читать ее надо вслух и для кого-то!
– Согласна! Эта книга – для произнесения вслух, – обрадовано поддакнула мама. – Вот сегодня вечерком и начнем. Давайте кинем жребий, кто будет читать первый?
Тетку Сороку все услышали сразу. Да и как ее не услышишь, если она стрекочет, как пулемет:
– Катастрофа! Революция! Разбой! Разбегайся все, кто резвый, поскорее, поскорей!
– Да что случилось-то, тетушка Сорока, что ты спозаранку блажишь? – спросил ее старый Клен.
Он и повыше, и к небу поближе, так что просыпается раньше всех. Но сегодня сорочье стрекотание растревожило всю полянку. Маки свои алые лепестки раскрыли, ромашки сонные реснички расправили, васильки синие глазки вытаращили. Что случилось, что стряслось, из-за чего такой ореж тетка Сорока подняла?
– А я вас предупреждала, я вам говорила, – затарахтела опять Сорока с пулеметной скоростью, – ведите себя поскромнее, растите пониже, колокольчики – не звоните, гвоздики – не шумите. Вот и дожили до беды…
– Да будешь ты наконец говорить, что стряслось, или я тебя с веток так турну, что кубарем улетишь в сосновую рощу! – разгневался Клен, – Смотри, как ты их всех напугала, вся лужайка дрожит, того гляди, все лепестки растрясут.
– Говори – не говори, а нет вам спасения. Своими глазами видела – газонокосильщик сюда идет! Я, разумеется, быстрее его лечу, но часа через три и он сюда явится.
– Как – газонокосильщик!? Какой еще газонокосильщик, нашу лужайку отродясь не трогали, цвели, как хотели! – зашумели цветы.
Бело-розовая пышная таволга от волнения половину цветочков из шапки своей просыпала, а клевер только головкой покачал:
– Так я и знал, что рано или поздно и до нас человек доберется. Надо экологов вызывать, говорят, они природу защищают.
– Каких еще экологов, – воскликнул горестно Клен. – Это же усадьба, частное владение, здесь хозяин что хочет, то и творит, хоть под грядки вас всех перекопает.
Ромашки тут же расплакались, реснички у них намокли. А колокольчик принялся изо всех сил трезвонить:
– Динь-дон, динь-дон, феечка Анечка, спаси нас, милая, динь-дон, динь-дон, феечка Анечка, просыпайся скорее, голубушка!
Анечка проснулась, протерла глазки и выглянула в окно. Она еще сквозь сон слышала, как стрекочет над лужайкой Сорока, как сердито шумит Клен. Но когда встревожено зазвонил колокольчик, она сразу вскочила с постели. Каждое утро она бежала на любимую полянку поздороваться с цветами, вдохнуть их аромат, и лишь потом шла умываться и завтракать. Но что это цветочки сегодня так расшумелись, почему вдруг колокольчик начал тревогу названивать?
