Все лица людей, изображенные на обложке, не принадлежат реальным людям, а получены путем синтеза из нескольких изображений и последующей ретуши, фоновая картинка взята с сайта свободных изображений https://mirapic.com/
https://mirapic.com/wp-content/uploads/2018/07/Mammoth-Mountain-and-the-Minarets-Sierra-Nevada-California.jpg
Остался в прошлом Праздник Зимнего Солнцеворота, и племя Огня вступило во второй календарный год своего существования. Зима – это не только испытание, которое требуется пережить, это еще дополнительные возможности для дальних походов и межчеловеческих контактов. Русские люди любят и знают зиму, а также умеют использовать все ее достоинства и недостатки. Аборигены Ледникового периода тоже знакомы с зимой не понаслышке и предпочитают переживать ее в глубоких пещерах у жарко пылающих костров. Для них зима является нелегким испытанием, год за годом уносящим множество жизней как маленьких детей и ослабших стариков, так и здоровых и сильных членов Кланов, которым бы еще жить и радоваться жизни. И только для французских школьников суровость здешней зимы стала весьма неприятным открытием. Но племя Огня, имея надежное теплое жилье, в очагах которого постоянно горит жаркий огонь, может смотреть в будущее с оптимизмом и твердой верой в то, что дальше будет лучше, чем сейчас.
3 января 2-го года Миссии. Среда. Дом на Холме
В течение декабря ряды племени пополнили четыре новых маленьких человека. Лань Мила родила мальчика, которого упорно желала назвать Петровичем, ее товарка Лана – девочку Алису, полуафриканка Маэлэ-Майя принесла дочку, которую назвали Малишей, а Футирэ-Фрида (тот самый животик на тонких ножках) разродилась немного недоношенной дочкой, которую назвали Гаэтанэ. Юной роженице пришлось делать кесарево сечение, но, в отличие от первого раза, это увенчалось лишь частичным успехом. Маленькая, но крикливая, Гаэтанэ выжила, а вот ее малолетняя мать не перенесла мучительного процесса родов и тихо скончалась на второй день, не приходя в сознание. Горше всех по ней плакала Люси, испытавшая ужасное чувство, что все, что она делает, оказывается напрасным, и несмотря на лекарства будущего, смерть все равно забирает эту девочку, которой впору не рожать детей, а играть в куклы.
Зато выжила подраненная Валерой Марина Жебровская, которую вожди помести под присмотр подростков-полуафриканок. Дня три ее положение было довольно тяжелым, температура поднималась до тридцати восьми, края раны сочились гноем, и Марина Витальевна уже было уверилась, что шаманское милосердие не пошло впрок и преступница все равно помрет. Но потом все потихоньку нормализовалось, и через месяц после того происшествия любительница жестоких забав могла уже бодро ковылять по большому дому, не имея, правда, возможности в полном объеме действовать правой рукой. А кому она нужна с одной левой – вот тяжелые и грязные работы пока обходили ее стороной. Но вторая часть наказания, связанная с утратой имени и минимизацией общения (фактически бойкотом) продолжала действовать, и, как ни странно, к нему присоединились даже французские школьники, тоже обращавшиеся к Жебровской через «эй ты». Но самая главная и тяжелая болезнь этой девушки была не в ране, оставленной арбалетным болтом, а в голове – точнее, в сознании.
За неделю до праздника Зимнего Солнцеворота, который шаман Петрович повелел считать днем начала нового года, ударили тридцатиградусные морозы, сковавшие ледяным панцирем Гаронну и Дордонь. Все живое в лесах и лугах по берегам реки спряталось в свои норы и не высовывало носа. Недолго думая, вожди распорядились прекратить на время холодов все работы, а также перевести в Большой Дом почти всех подкарантинных Волчиц, оставив в Промзоне только небольшой контингент бездетных доброволиц во главе с семейством Валеры, а также Роланда и Патриции. Их обязанностью было следить за тем, что происходит на берегу реки, и поддерживать огонь в очагах обоих жилых домов, столовой и бани.
