Ледяная вода обжигала кожу. Она была везде. Давила на грудь, заливала глаза, щупальцами невиданного чудовища опутывала все тело. Легкие горели огнем. Кричать не получалось. Сердце колотилось, как безумное. Было страшно. Я билась, точно птица, попавшая в силки, но никак не могла выпутаться. Выплыть. Разорвать эти невидимые, но прочные путы. Воздуха отчаянно не хватало, ноги налились свинцом, пожар в груди все нарастал, несмотря на окружающую ледяную воду.
Я тонула. Тело онемело. В ушах шумело. Перед глазами повисла темная пелена, и даже шум в ушах становился все тише… Лишь только жар в груди нарастал. Я проваливалась в забытье. Почти уже потеряла сознание, а невидимое пламя набирало силы, оно становилось все сильнее. Горела уже не только грудь, но и кожа. И даже ледяная вода не была способна погасить этот пожар.
А потом…
В какой-то миг, уже почти отключившись, я вдруг увидела ее. Женщину. Молодую, красивую, с темными длинными волосами, мягкими волнами окутывающими ее плечи. Ее глаза были наполнены надеждой и отчаянием одновременно. И я зацепилась за это видение, ухватилась взглядом, в отчаянной попытке продлить агонию и отстрочить неминуемую кончину.
Она плакала. И протягивала ко мне руки. Ее губы шевелились, точно бы она что-то говорила, но слов разобрать у меня не получалось. Я знала ее, в той, другой жизни, точно знала, только сейчас никак не могла вспомнить. За ее плечом темным силуэтом застыл мужчина. Он не был красив, в прямом понимании этого слова. Я точно встречала мужчин, куда более привлекательных внешне, но… От этого мужчины веяло силой. И надежностью. Он смотрел на меня без жалости или недовольства. Прямо. И только в глубине карих глаз, нет-нет, да и мелькало беспокойство.
А жар в груди становился сильнее. Мое тело, скованное до этого ледяным холодом, вдруг раскалилось. Огонь сжигал меня изнутри, растекался по коже…
Я сконцентрировалась на женщине, что смотрела на меня с мольбой во взгляде. Она по-прежнему протягивала в мою сторону руки, ее губы шевелились, будто бы она уговаривала меня постараться, сделать еще один рывок и еще…
И я пыталась. Рвалась из последних сил, с каждым таким рывком понимая, что следующий если и будет, то куда слабее. Бессилие. Оно злило. Заставляло биться, сражаться за каждое мгновение, а взгляд, наполненных мольбой голубых глаз, подталкивал повторять и повторять попытки.
Яркий свет вспыхнул, ослепляя. Вода вокруг закипела, забурлила…
Еще один рывок…
Я с криком подскочила, не понимая, где нахожусь. Размахивая руками, точно бы стремясь оттолкнуть от себя невидимую угрозу. Кричала, захлебываясь, что этим криком, что слезами…
И лишь спустя несколько томительно долгих мгновений, опознала собственную спальню, погруженную в ночную тьму. Ночник я выключила перед тем, как легла спать, послушавшись в кои-то веки дока Ариста, утверждавшего, что нет ничего хуже, чем потакать собственным страхам. Вот и я решила, не потакать…
Со стоном, потерла лицо руками, отбрасывая со лба влажные волосы. От пота они намокли и неприятно липли к коже. Одеяло лежало на полу, а простыня подо мной была скомкана.
Мотнув головой, резко выдохнула и откинулась назад, на подушку. Полежала несколько мгновений и снова села.
Наученная горьким опытом, я уже знала, что не усну больше в эту ночь. Посидев на разоренной кровати, обхватив колени руками, жалея себя и кляня за то, что в очередной раз поддалась уговорам дока, я спустила ноги с кровати. Протянула руку и щелкнула кнопкой, зажигая ночник. Слабый желтоватый свет не слишком сильно разогнал ночную тьму, но стало намного уютнее, и я больше не рисковала свернуть себе шею, натолкнувшись в темноте на мебель.
