“… Это случилось в мою прошлую командировку на Южный полюс…Надо было топливо забросить метеорологам. Поднялись. Идём на шесть тысяч. Небо голубое. Погода звенит. Но что-то мне не нравится. На пол-тона ниже звенит чем обычно. Но с виду всё нормально. Я и успокоился. А зря. Подлетаем…. Мать честная, у них взлётно посадочная прямо посередине расколота. Мы и так и этак – не сесть. Командир уж было хотел назад на базу возвращаться. И тут меня прямо как в висок стрельнуло – давайте, говорю, зайдём со стороны торосов и на минимальной скорости притрёмся к полосе. Командир плечами пожал и управление мне передал. Ну я всё так и сделал. Повесил машину, наклон на нос дал. Торосы переполз в метре от поверхности и выскочил на ВВП. Едем мы по ней к трещине, а тормоза не помогают – машина-то перегружена. Думаю, всё – угробил и себя и ребят. Но повезло, остановились на пол-колеса не доехав от расщелины. А там глубина знаете какая – метров семьсот. И выскочить бы не успели.” – Максим Кашеваров утёр пот со лба и выдохнул. Над классом плыла тишина. Он прямо кожей ощущал на себе взгляды восьмиклассников, особенно девочек. Одна из них, с большим розовым бантом, тут же подняла руку и молоденькая классная вопросительно глянула на Максима. “ Конечно!” – одобрительно кивнул он.
= Скажите, а такую красивую форму всем лётчикам выдают или только таким героям как вы?
Максим зарделся:
– Э…видишь ли…
– Лена. – подсказал розовый бант.
– Видишь ли, Лена, это курсантская форма. Её выдают всем. Но когда мы выходим на настоящую работу…Там у нас другая форма.
– Ещё красивее! – выдохнул розовый бант.
– Ну да…у кого ещё есть вопросы? – заторопился Максим Кашеваров.
Звонок на урок ещё гулким эхом перекатывался по школьным коридорам, А Максим с молодой классной руководительницей неторопливо шли к выходу. Он преувеличенно значительно кивая на её восторженные слова:
– Ещё раз, огромное вам спасибо, Максим! Дети вас так слушали. Даже этот оболтус Гриша Меркушев. У него семья неполная, отец алкоголик был. Но мы всех должны учить. А тут, слышу, говорит ребятам: «Точно в лётчики пойду, не то что вы, заучки!» Вы сделали большое дело! А я и не знала, что наши курсанты в Антарктиду летают.
– Э… – Максим покраснел и замялся:
– Это была практика. Я надеюсь, как получу диплом, снова вернуться туда.
– Ой, как здорово! Если бы вы могли еще раз прийти к нам! – Восхищенно всплеснула руками молодая учительница.
Максим остановился и растерянно посмотрел на неё. Повисла неловкая пауза. Наконец, он сглотнул слюну и решился:
– Может в кино сходим?
Учительница улыбнулась:
– Сходим. Только когда?
Максим замешкался, но быстро нашёлся:
– Э…”Высокий блондин в красном ботинке”, завтра в семь вечера!
Учительница прыснула:
– …”В черном ботинке”! Я не знаю как у меня завтра будет со свободным временем…Может вы позвоните? Я вам телефон сейчас дам.
Максим смотрел на неё во все глаза и только кивал головой.
Учительница быстро подошла к подоконнику, вырвала лист из общей тетради, красивым почерком вывела цифры и протянула его Максиму:
– Только я в общежитии живу. Скажете, чтобы позвали Варю из семьдесят второй.”
– Варя…у вас необычное имя” – всё ещё краснея, тихо произнёс Максим, глядя в глаза девушке.
– Чепуха! – Засмеялась она:
– Меня в честь бабушки назвали. А мне приятно было с вами познакомиться Максим. Не каждый день вот так близко увидишь настоящего героя.
– …Курсант Кашеваров!
Максим очнулся лишь когда старший преподаватель Демидыч оказался с ним лицом к лицу.
– Я! – Запоздало подал голос Максим. Сокурсники весело заржали.
– Ты, ты, Кашеваров, вижу, что не Покрышкин, – добродушно усмехнулся Демидыч:
– Так вот, официально извещаю вас, товарищи курсанты, и особенно заснувшего бойца Кашеварова, что на этом ваше теоретическое обучение закончено. И с сегодняшнего дня вы, товарищи курсанты, переходите к практике.
