Это было самое обычное, абсолютно ничем не примечательное июньское утро. Единственное, что все же хоть как-то его выделяло, так это то, что я полночи провел в ванной комнате, страстно обнимая унитаз. Тем не менее, я все же не считаю, что это было чем-то особенным. Последние два года мой желудок никак не хотел мириться с заокеанскими деликатесами, несмотря на то, что я был к ним неравнодушен. Поэтому иногда после посещения японского ресторана он бастовал. Это было не настолько часто, чтобы отбить мою любовь к восточной кухне, но и в то же время не настолько редко, чтобы я не успел привыкнуть и даже в какой-то мере приспособиться к происходившим время от времени перебоям в системе пищеварения. Обычно такая ночь сразу отбивала желание снова попробовать роллов или суши. Но проходило около месяца, неприятные ощущения забывались и я опять брал в руки хаси, в надежде что в этот раз обязательно пронесет. Иногда так и случалось, а иногда нет. И как я уже писал выше, если не принимать во внимание это небольшое, но весьма неприятное ночное происшествие, это было самое обычное утро. Так же, как всегда, вкусно благоухал кофе, так же внезапно и резко наступил рассвет, и как всегда жутко хотелось послать все подальше и опять нырнуть в прохладные объятья смятой постели. Пошарив рукой, я нащупал пульт от телевизора и, не глядя, привычно пробежался по кнопкам. Странно, но ни один канал не работал. Я не мог припомнить, чтобы такое когда-то случалось, но подумав, что все бывает в первый раз, успокоился. Завтракать в тишине оказалось скучно, поэтому, вспомнив о стареньком проигрывателе компакт дисков, пылившимся на холодильнике с незапамятных времен, решил его включить. Пластмассовая коробочка, крякнув на прощание, тут же преставилась. Да уж, забвение – штука страшная, даже для CD-плеера. Мне не оставалось ничего другого, как смириться с тишиной. Пить кофе, уставившись в противоположную стену и сосредоточившись только на вкусе, оказалось не таким уж и плохим занятием, так даже дольше можно было не просыпаться. Стараясь не смотреть на часы, я продолжал наслаждаться живительным нектаром, пребывая где-то посредине между явью и сном. Можно подумать, что, когда не видишь циферблат часов, время останавливается. Увы, это не так. Не прошло и пары минут, как я не выдержал и снова взглянул на часы. Сразу стало ясно, что времени дремать у меня больше нет. Пора просыпаться. Господи, как же я ненавидел этот момент. Постанывая, обреченно побрел в душ. И завертелось. Шампунь, бритва, зубная щетка, полотенце. Еще кофе. Рубашка, телефон, ключи, лифт, улица. Привычно окунувшись в утреннюю свежесть, потопал к остановке. Идти было недалеко. Остановка была практически через дорогу. Помню еще, как подумал, что этим утром мне повезло, так как кроме меня желающих уехать в этот ранний час не наблюдалось. Для меня это давно уже стало своеобразной приметой – если на моей остановке никого, то в автобусе обязательно найдется свободное место. И эта примета, как никакая другая, работала. Я прождал пять минут, но автобус так и не показался. "По-видимому запаздывает, – подумал я, доставая из кармана сотовый, и посмотрел на часы. Ну, точно, обычно в это время я уже отъезжал от остановки, а в тот день автобус еще даже не вырулил из-за поворота. Набрал номер коллеги, который ездит на работу на своем авто. Не люблю напрашиваться, но пару раз в похожих ситуациях он меня выручал, так что почему бы и нет. Не сбрасывал, пока гудки не сменились предложением оставить свое сообщение на автоответчике. Сегодня не повезло. Опять посмотрел на часы – автобуса не было уже десять минут. Да что ж такое, сломался что ли?! Еще пять минут на нервах, автобуса не было. Все! Опоздал! Нужно было звонить начальнику отдела, объяснять ситуацию и просить, чтобы меня кто-то "прикрыл". Делать это ужасно не хотелось, но другого выхода я не видел. Маленький человечек, руководивший отделом из десяти человек, считал себя как минимум столпом вселенной и разговаривал со мной так, будто бы он Александр Македонский, а я внезапно заговоривший Буцефал, существо лживое, тупое и своенравное. Набрал его номер! Три раза! Наполеон трубку не взял. Горя желанием послать всех и вся всерьез и надолго, я вдруг осознал, что для одного утра случилось слишком много странного. Шестое чувство с полуоборота врубило сигнал тревоги, который тут же противно завибрировал где-то внутри. Странно, но в кино люди ведут себя с точностью до наоборот. Что все полетело в тартарары до некоторых доходит только тогда, когда их уже начинает пожирать какая-нибудь тварь или еще чего похуже. Хотя, что может быть хуже!? Что касается меня, то я точно оказался не таким. Я осознал, что произошло что-то из ряда вон выходящее почти сразу, но все еще не мог понять, что является причиной тревоги. И вдруг в голове словно щелкнуло. На улицах никого! Не просто никого, а вообще никого. Да, знаю, вы можете сказать, что в шесть тридцать утра на улице всегда так. А вот и нет. В том "никого" нет-нет, да и зашумит вдалеке машина или мелькнёт меж деревьев ранний собачник. Но тем утром тишина стояла абсолютная, не считая того, что где-то в вышине ветер теребил верхушки деревьев. Ощущение беды мгновенно захлестнуло меня целиком. Я нервно закрутил головой – вокруг не было ни души, улица пуста. Хотя внутренний «тревогомер» зашкаливал уже по полной, я всё ещё не хотел расставаться с надеждой, что все происходящее вот-вот получит какое-то простое и логичное объяснение. Мы, люди, просто так устроены. Где-то там, далеко-далеко извергаются вулканы, на берег накатывают гигантские цунами, а землетрясения сравнивают с землей целые города. Где-то там, но только не здесь. Я рванул из кармана телефон. На самом деле звонить было особо некому. Два года назад моих родителей не стало, братьев и сестер у меня не было, а друзьями в новом городе обзавестись я еще не успел, да и честно говоря, не очень-то и спешил. Так что половину моей телефонной книги занимали номера коллег и знакомых. Кому принадлежат остальные номера, я уже даже не помнил. Сначала я пытался дозвониться до коллег, а после того, как мне никто не ответил, начал звонить на все номера подряд. Все безрезультатно. Поднимаясь откуда-то снизу, от ступней, какое-то новое, доселе мне неизвестное чувство, мелкими противными мурашками покрывало все тело. Добравшись до груди, оно перехватило дыхание и сердце, мгновенно сбившись с такта, застучало как барабан. Ладони стали липкими и противными. Всхлипнув, я кинулся в подъезд. С некоторыми соседями я был знаком и мог свободно к ним постучаться под каким-нибудь надуманным предлогом. Не открыл никто. Уже почти не отдавая себе отчета в том, что делаю, я начал тарабанить во все двери подряд, затем, вылетел на улицу и оглашая окрестности громкими криками, какое-то время беспорядочно метался между домами в надежде, что все же кто-то отзовется. Но все было тщетно. Сейчас, по прошествии времени, осмыслив и "переварив" все случившееся, я уже могу писать о тех событиях довольно свободно и даже с легкой самоиронией, но тогда мне точно было не до шуток. Трусливая, но в тот момент казавшаяся донельзя правильной мысль, молнией пронзила мозг. "Бежать, вернуться в квартиру, спрятаться там и ждать, пока все как-нибудь само собой не образуется". Чтобы вы не подумали, что я законченный трус, хочу сказать, что человек существо социальное и лишь немногие из нас способны существовать в одиночестве без какого-либо вреда для психики. Так что долго оставаться одному, человеку всегда страшно, даже если ему ничего не угрожает. А в моей ситуации, помимо страха одиночества, присутствовал еще и страх неизвестности.
