БАЦ!
Вздрогнув, Абеке проснулась. Неужели почудилось? Но звук повторился.
БАЦ!
Девочка вскочила, едва не ударившись о потолок. Цепь на лодыжке звякнула и разбудила Мейлин.
– Что такое? – спросонья пробормотала та, шаря руками в темноте.
К Абеке постепенно вернулись воспоминания: их пленницами везут на корабле в лагерь захватчиков к югу от Нило. Ей уже приходилось бывать на захватническом судне – правда, в качестве почетной гостьи, когда к твоим услугам пуховая перина, зеркало в золоченой рамке и полная свобода – гуляй где пожелаешь. Не то что сейчас: заперли в темном, тесном трюме, где все скрипит да пищат крысы.
В довершение всего девочек приковали друг к другу за лодыжки тяжелой цепью.
– Голоса, – шепнула Абеке. – Кто-то идет. Подъем.
Мейлин ловко и бесшумно поднялась на ноги, даже не звякнув кандалами. Разбитая и поверженная, она не растеряла навыков воина.
После стольких дней кромешного мрака тусклый огонек свечи ослеплял. Когда глаза привыкли к яркому свету, Абеке различила на пороге высокого, крепко сложенного паренька с бледной кожей и виноватым взглядом. Шейн.
При всей нелюбви к захватчикам, Шейн единственный помогал девочкам. На протяжении долгого плавания приносил им еду, свежую воду. Без него они с Мейлин бы просто-напросто погибли.
Абеке ощущала исходящие от Мейлин волны ненависти, но девочка молчала, предоставив нилоанке самой разбираться.
– Ну как вы? – в голосе Шейна звучала искренняя забота, однако на поясе враждебно поблескивала сабля – символ власти. Как ни крути, мальчишка был тюремщиком, способным пробудить своего зверя-воителя, росомаху. При обычном раскладе леопард Абеке, Ураза, могла сразить любого врага, однако в замкнутом пространстве росомахи не знали себе равных.
– А сам как думаешь? – бросила Абеке, демонстративно гремя кандалами.
– Слушай, мне очень жаль, – вздохнул Шейн. – Я просил, чтобы на вас не надевали цепи. – Он осекся, уставившись в потолок, откуда доносился отчетливый скрежет. – Впрочем, вам недолго томиться взаперти – наш замок прямо по курсу.
Абеке прищурилась. Что ей теперь, радоваться? В трюме, конечно, не сладко, но в лагере захватчиков будет еще хуже. Того и гляди, их с Мейлин принесут в жертву Гератон, Великой Змее. А может, заставят выпить Желчь, что превращает человека в марионетку, которой управляет Великий Зверь, как уже случилось с Мейлин.
Девочка попыталась успокоиться, однако при мысли о кошмарном дне в пещере Мулопа перед глазами вставали жуткие картины: Мейлин впивается ей в руку пальцами, как тисками, и с чудовищной силой швыряет на песок. Попытка вырваться, но в следующий миг на затылок обрушивается дубинка с железным наконечником. Мир вокруг меркнет…
– Ваш замок? – переспросила Абеке, отгоняя мрачные воспоминания. – А кто был истинным хозяином?
– Лорд из Нилоанских степей. – Шейн снова вздохнул. – Мало радости захватывать чужие владения. К твоему сведению, лорд жив, а благодаря мне обитатели замка целы и невредимы. Как говорится, чем могу.
Абеке недовольно скрестила руки на груди и нахмурилась.
– Следуйте за мной, только без глупостей, – попросил Шейн, глядя в пол. – Это для вашего же блага.
Абеке покосилась на подругу, та слегка кивнула. Все-таки Шейн их единственный маломальский союзник, с ним лучше не ссориться, а попытаться выведать сведения.
– Ладно, – объявила Абеке, – мы в полном твоем распоряжении. Веди.
