- Лара! Вот это отпуск! – визжала от
счастья моя лучшая подружка.
Выйдя из аэропорта, мы остолбенели
на миг: вид завораживал. Раскидистые пальмы, широкие дороги, такие
гладкие, будто их проложили только что, перед нашим приездом. Мимо
нас прогуливались симпатичные мужчины-иностранцы, женщины
красовались в ярких нарядах и широкополых шляпах.
Две недели, проведенные в этом
шикарном месте, пролетели, как одно мгновение. И вот, загорелые и
отдохнувшие, полные самых положительных впечатлений, мы готовились
к отлету. Нас ждала родная Москва и суровые январские
температуры.
Объявили старт, и мы плавно
оторвались от земли. Салон аплодировал пилотам, и мы с Катюхой в
том числе. После часа полета нас стало потрушивать, но стюардессы,
мило улыбаясь, успокаивали – турбулентность.
Когда и через пятнадцать минут
болтанка не прошла, пассажиры запаниковали. А потом все смешалось в
кашу. Громкие приказы: пристегнуться, голову опустить ниже, к
коленям. Общее смятение и крики. Самолет терял высоту, заваливаясь
носом к земле.
Помню свою последнюю мысль:
«Господи, неужели это конец? Я не хочу умирать!»
И темнота…
Странно, но в голове стало пусто и
ясно одновременно. Ни боли, ни ужаса, ни-че-го! Интересно, это уже
загробная жизнь или нет?
Я решила приоткрыть глаза, так как
все еще была способна осознанно двигаться и говорить. Открыла глаз,
открыла второй и охнула.
- Твою ж мать!
- Не стоит, Лара, поминать мою мать,
это грубо.
Пока я пыталась переварить слова
незнакомого мужчины, он, тем временем, принялся
разглагольствовать.
- Обидно, наверное, умереть в
расцвете лет? – закинул удочку и ждет, что клюну. Ну я и
клюнула.
- А я что – умерла?
- Конечно! Самолет всё, тю-тю,
грохнулся. И все умерли.
- И Катька? – в носу противно
защипало от этой мысли. Она мне как сестра, которой у меня никогда
не было.
- Ага, - равнодушно ответил мужик, -
и тебя больше нет.
- Но я не согласна! Я не хочу так!
Это не честно! – даже ногой топнула, и все-таки расплакалась.
Некрасиво так, хлюпая носом.
- Лара, ну что ты, в самом деле! –
мужик щелкнул пальцами, и в моих руках оказалась пачка салфеток. Я
постаралась унять истерику, но это было не так-то просто. Не каждый
день умираешь.
- Спасибо, - громко высморкалась в
салфетку и мне даже чуточку полегчало. – А вы кто?
- Я? – мужик ухмыльнулся, - я есмь
Альфа и Омега, Начало и Конец, Первый и Последний, ну и так далее,
- он сделал небрежный пас рукой, мол, да-да, это все я.
- Бог? – в горле как-то резко стало
сухо. И я впервые взглянула на мужчину внимательнее. Обычный такой
мужик, около сорока пяти лет на вид. Мимо такого пройдешь в
торговом центре и не заметишь.
- Лара, ну ты хоть из приличия
фильтруй мысли. Мне, знаешь ли, даже обидно слегка.
- Простите,… наверное, - второе
слово шепотом добавила, так как во мне проснулся скептик. Ну какой
из этого чудика Боженька? Ни рожи, ни кожи. Тьфу, прости,
Господи!
- А так? – коварно спросил он и
начал меняться. И вот, передо мной стоит Иисус Христос. Такой,
каким его изображают на иконах. Чистый взгляд, волосы до плеч, на
ладонях дыры от гвоздей, на голове – терновый венец.
- Или так?
И он сменяет один облик на другой за
долю секунды. Уменьшается в росте, и вот – он Кришна.
Очаровательный улыбающийся мальчуган с дудочкой в руках. Босоногий,
четверорукий. И опять будто слайд сменили: тело увеличилось в разы,
на голове завились рога, кожа приобрела землистый цвет. Лицо
вытянулось, превратившись в хищную пасть.
- Дьявол? – мой сиплый фальцет
перебил поистине дьявольский хохот.
- Кто угодно, милая, кто угодно! Это
все я. Любая фантазия и любое воплощение. Но этот образ мне
привычнее, - секунда, и снова он - обычный мужчина.
