Эндорфины и текила растекаются по венам, и мое тело движется музыке в такт. Рядом – любимая подруга Карла, во всю флиртует с незнакомцем из Бельгии. Я чувствую, как мало мне становится места в этой кайфующей под попсовую мелодию толпе. Поймав взгляд бармена, я показываю пальцем вверх, и он согласно кивает. Скидываю босоножки и легко взбираюсь на барную стойку. Лукас за диджейским пультом отлично видит меня, подмигивает и включает «I feel like I’m drowning» Two Feet1. Карла ободряюще свистит мне, а бельгиец притягивает ее к себе за бедра, за что тут же получает по рукам.
Мужские ладони ложатся на талии, девичьи пальцы зарываются в стриженные затылки. Пары плывут в такт сексуальной песне, перенося на себя ее подтекст.
Сегодня ночью в клубе «Беспамятство» гуляет вся Алтея2. Последняя вечеринка уходящего лета. Уже на рассвете туристы упакуют свои чемоданы, а самолеты унесут их подальше от экватора в привычную жизнь джемперов и шерстяных костюмов.
Тогда Холмы Алтеи3 вздохнут спокойно. Виллы и пляжи освободятся от чужаков и снова будут принадлежать лишь своим: тем, кому не нужно копить целый год ради возможности снять роскошный дом у моря на десять дней.
Ведь нам эти дома принадлежали.
Деньги наших родителей превратили Холмы Алтеи в истинную жемчужину средиземноморского побережья Испании. А квинтэссенция горного и соленого морского воздуха только усиливали статус урбанизации. Насколько прекрасно это место в провинции Аликанте, настолько же оно безобразно, если речь идет о ценах на недвижимость. Именно поэтому залетные птицы не задерживаются в наших краях надолго.
Они думают, это в их честь сегодня в «Беспамятстве» гуляют так широко. Нет. Так мы отмечаем продолжение своего праздника жизни.
О, праздник жизни! Для нас он не заканчивался никогда. Мы росли в мире без преград и границ, получали все, что хотели. По версии приезжих. Нам завидовали и нас осуждали. Никто не задумывался, что у золотой ложки во рту тоже есть цена. Это было известно только нам.
Я буквально парю над толпой. Пышная юбка моего короткого небесно-голубого платья придает бедрам амплитуды, когда я покачиваю ими, медленно поднимая руки к груди и наверх. Из-под полуприкрытых век я наблюдаю за толпой, чувствуя на себе ошарашенные взгляды недавно вошедших.
К барной стойке у моих ног подсаживается незнакомец. Жестом он подзывает бармена и делает заказ. Но после даже не замечает свой напиток. Он смотрит на меня, и его взгляд, точно ток, бежит по моему разгоряченному телу снизу вверх, пока наши взгляды не пересекаются.
Он молод и невозможно красив, будто сам дьявол поднялся из преисподней в «Беспамятство». Оставшуюся минуту песни я танцую только для него. И он об этом знает. Когда один опьяневший гость тянется к моей лодыжке, незнакомец пресекает его намерение повелительным взмахом руки.
Песня заканчивается, и Лукас врубает Дэвида Гетту4. Размякшая толпа вновь оживает и заряжается энергичным битом. Я опускаюсь на коленки, чтобы слезть с барной стойки, но мой незнакомец легко подхватывает меня за талию и сам ставит на пол. Босая, я ниже его на полторы головы. Теперь уже мне приходится вскинуть подбородок, чтобы лучше видеть его лицо.
– Это было лучше любого стриптиза, – признается он на чистом испанском. Голос мягкий и манящий, как и весь он сам. Улыбается, обнажая ямочку на щеке. – Привет. Меня зовут Фабиан.
– Ноэль… – выдыхаю я. У меня вдруг резко пересыхает в горле. Сердце выпало из грудной клетки, и теперь валяется где-то на полу клуба вместе с моими босоножками.
Мы замираем в хаотично движущемся «Беспамятстве» и глаз друг от друга не можем отвести. Руки Фабиана – по-прежнему на моей талии, обтянутой плотным слоем фатина, но, когда я тянусь к его часто вздымающейся груди под белой рубашкой, кто-то грубо хватает меня за плечо.
