Роман в письмах и дневниках. Россия 19
век.
Дневниковые записи даны не в хронологическом
порядке.
Он:
Роман Сергеевич Чернышев, граф, 1792 года рождения
отставной полковник, участник войны 1812 года
и заграничных походов, декабрист
Она:
Варвара Павловна Белокриницкая, 1800 года рождения
дочь помещика Павла Матвеевича Белокриницкого,
семья имеет дом в Москве на Мясницкой улице
и поместье в Смоленской губернии.
От автора:
Мой роман прежде всего о любви. Она
возникает случайно, часто не вовремя и не к месту, но всегда меняет
героев, дает им надежду на счастье.
Любовь в зеркале истории это цикл романов, где история не просто
фон или декорация, а живая среда, в которой существуют герои и
происходят их любовные коллизии. Герои и их любовь - органичная
часть исторических событий. Они живут в своем времени и ведут себя
так, как в этот исторический отрезок было положено.
Пролог
Июль 1934 года.
Подмосковье
Дачный дом, бывший когда-то
флигелем барской усадьбы
– Варька, полезли на чердак. Там
интересно.
– Не хочу, да и бабушка
строго-настрого приказала платья не пачкать.
– Мы не испачкаемся, честное
пионерское, зато там интересно.
– Сказала – не хочу, – Варя
фыркнула, отошла от Андрея подальше и села в кресло с книгой.
– Трусиха, трусиха, трусиха.
– Я??? Да никогда в жизни, – девочка
бросила книгу и решительно стала подниматься по шатким ступеням
ведущей на чердак лестницы. Да, она боялась мышей, пауков и
тараканов, но признаться в этом кузену, который и так доставал ее
все лето, – ни за что на свете.
– Варя, смотри, чемодан. Огроменный
какой. Наверное, там сокровища.
– Бумаги, – воскликнули одновременно
два голоса, только мальчик – разочарованно, а девочка – с
интересом.
– Андрей, посвети мне, – Варя стала
смотреть пачки писем, перевязанные ленточками и старые тетради в
сафьяновых переплетах. Бумага была пожелтевшей, чернила
просматривались плохо, но это была живая история.
Девочка взяла наугад пачку листов и
начала читать.
«…январь 1832
года
Друг мой, дорогая, родная моя
Варенька, я, наверное, не имею права писать Вам так, но я так
привык к нашей переписке, Вы стали мне близким другом. Самым
близким на свете. Я пишу Вам письма, разговариваю с Вами в моем
дневнике, словно Вы сидите рядом, я держу Вас за руку – милая,
простите мне эту вольность – и рассказываю обо всем, что произошло
за ночь…»
Дальше было несколько неразборчивых
строчек и подпись тоже не очень разборчивая с таким залихватским
росчерком.
– Андрей, помоги мне все это снести
вниз, – Варя прижала к груди ту пачку, листочек из которой читала,
и стала осторожно спускаться, словно нашла величайшую драгоценность
и теперь боялась ее разбить.
– Варька, дура ты, зачем? Бумаги
какие-то. Давай еще посмотрим, – заныл Андрей, но, тем не менее,
безропотно потащил найденный чемодан вниз. Фанерный и достаточно
тяжелый, он оттягивал парню руку, но показать себя слабаком перед
девчонкой – нет, только не это.
Чемодан был поставлен на стол на
террасе, Варя села в кресло и начала разбирать бумаги…
Письма удалось разложить по датам,
хотя и не сразу – кое-где вместе дней и месяцев стояли церковные
праздники, и девочке пришлось вспоминать все, чему учил ее когда-то
дедушка-священник, а вот дневники... Тетради были разрозненные,
некоторые буквально разваливались под руками, кое-где лежали просто
отдельные листы. Сначала Варя хотела собрать дневниковые записи
хотя бы по годам, но потом решила читать, как придется – так будет
еще интереснее. Письма же она разложила в две разные стопки – по
почерку и адресатам. Их было два – Роман Чернышев и Варвара
Белокриницкая. Дневники тоже принадлежали Роману...