Эмили вглядывалась в темноту, чувствуя, как храбрость покидает ее. Ноги сделались ватными, будто она пробежала длинную дистанцию, сердце молотом стучало в груди. Она жадно втянула в себя воздух – и оцепенела. Нерешительность парализовала разум. Нужно срочно взять себя в руки и начать поиск, прежде чем вернется швейцар и застукает ее здесь. Эмили целую неделю шпионила за ним, отслеживая и запоминая время каждого его перемещения. Вечерние действия швейцара были таковы: он вешал в комнате для персонала форменную куртку с ключами в кармане, после чего садился в машину и уезжал в один из трех соседних магазинчиков, торгующих едой навынос. Что, однако, не гарантировало, что он в любой момент не вернется и не поймает ее с поличным. Ей нужно действовать, причем очень быстро.
Эмили сжала пальцы в кулаки, пытаясь унять дрожь, и напрягла ноги, чтобы придать им силу. От следующего шага ее удерживал не страх перед поиском как таковым, а боязнь того, что она может найти.
Эмили протянула руку и, пошлепав по стене, нащупала выключатель. В следующий миг каждая квадратная лампа на потолке вспыхнула светом, и помещение наполнилось гудением электричества. Этот гул наполнил ей уши, и Эмили испугалась, что он слышен даже на улице. Прислушалась, но звуки уже прекратились, и она решила не отказываться от задуманного. Вокруг царила тишина, нарушаемая только ее собственным дыханием.
Комната – прямоугольная, без окон и очень уединенная – была похожа на банковское хранилище с сейфами, куда клиентов приводили и оставляли одних, чтобы они могли открыть ячейку и положить в нее свои самые ценные вещи. Разница заключалась лишь в размерах ячеек.
Здесь в каждой легко могло поместиться человеческое тело. Первая и последняя ячейки были еще вместительнее и использовались для хранения самых больших трупов. На одной стене Эмили насчитала двенадцать дверок – двенадцать морозильников, рассчитанных на двенадцать тел.
Это означало, что ей придется проверить все двенадцать, не считая других, у противоположной стены. Если поторопиться, это займет всего несколько минут, а потом она вернет ключи в карман форменной куртки швейцара. Не исключено, что ей будет достаточно открыть лишь одну дверцу, чтобы найти то, что она ищет…
Небольшие кафельные плитки пола были изрядно потерты и сплошь в черных следах, оставленных бесчисленными каталками с резиновыми колесами. Эти самые каталки стояли в дальнем конце комнаты, неподалеку от гидравлического подъемника, подключенного к сети для зарядки аккумулятора. Единственный стул стоял возле унылой серой стены.
Она откроет дверцы слева направо и снизу вверх, чтобы не пропустить ни одной.
Эмили подошла к ближайшему холодильнику и взялась за ручку. Тяжелая дверь открылась почти бесшумно, и в разгоряченное лицо девушки дохнуло холодом. Труп лежал в застегнутом доверху белом мешке. Не желая вдыхать воздух смерти, застарелый запах сотен тел, которые лежали здесь раньше, Эмили задержала дыхание. Температура была установлена так, чтобы тела хранились в холоде, что, однако, не предотвращало разложения.
Когда она наконец вздохнула, то с облегчением обнаружила, что единственный запах здесь – это резкий запах химикалий, которыми стерилизовали холодильники. Дрожащими пальцами Эмили расстегнула «молнию». Ее тотчас накрыла волна облегчения: она увидела седые, редкие волосы. В мешке лежал безликий старик… или женщина со впалыми щеками. Эмили застегнула «молнию», закрыла дверцу и открыла холодильник сверху. Ее взгляду предстало лысое темя, морщины и пигментные пятна. В следующих ячейках были похожие тела – одни с седыми волосами, другие с лысинами, одно с прической афро, еще одно – с шевелюрой светлых волос, собранных сзади в хвост клочком бинта. Кто-то молодой…